[spektrowski]

Психоз

Воскресенье

Я не знаю, почему записываю это на бумаге, а не в компьютере. Наверное, потому, что заметил пару странных вещей. Не то, что я не доверяю компьютеру… просто… нужно привести мысли в порядок. Нужно объективно записать все подробности там, где их точно нельзя будет удалить или… изменить… не то, что такое уже случалось. Просто… здесь все как-то сливается вместе, и в тумане памяти вещи выглядят как-то странно…

Мне становится тесно в этом маленьком жилище. Может быть, проблема в этом. Я просто не мог не выбрать самое дешевое жилье – единственный подвал, который предлагали снимать. Здесь нет окон, так что день и ночь сменяют друг друга незаметно. Я не выходил уже несколько дней, потому что очень напряженно работаю над программой. Наверное, я просто хочу поскорее все закончить. Если часами сидеть и пялиться в монитор, любой почувствует себя странно, но дело, по-моему, не в этом.

Я не помню, когда впервые почувствовал, что что-то не так. Даже не могу сказать, что именно не так. Может быть, все потому, что я уже давно ни с кем не разговаривал. Это первое, что напугало меня. Все, с кем я обычно болтаю, когда программирую, или все время молчат, или вообще не выходят в сеть. Мои сообщения по аське не доходят. Последнее электронное письмо мне пришло от друга, который обещал поговорить со мной, когда вернется из магазина – это было вчера. Я бы позвонил кому-нибудь с мобильного телефона, но внизу он совершенно не ловит. Вот оно что. Надо позвонить кому-нибудь. Пойду на улицу.

***

Что-то не очень получилось. Страх спадает, и мне даже как-то смешно, что я вообще испугался. Я глянул в зеркало, прежде чем выйти, но не стал сбривать двухдневную щетину. В конце концов, я выхожу просто для того, чтобы позвонить по телефону. Правда, рубашку я переодел: время шло к обеду, и я подумал, что наверняка нарвусь хоть на кого-нибудь знакомого. Этого не произошло. Жаль, я бы не обиделся.

Когда я выходил, то очень медленно открывал дверь. Мной по непонятным причинам овладела какая-то беспочвенная тревога. Я решил, что это все из-за того, что уже пару дней ни с кем не разговаривал, кроме себя. Я выглянул в грязный, серый коридор – это был коридор подвала, и чище он из-за этого точно не становился. В одном конце коридора стояла большая металлическая дверь, которая вела в котельную. Конечно же, запертая. Рядом с ней стояли два мрачных автомата с газировкой; когда я только переехал сюда, я купил там одну бутылку, но она оказалась просроченной на два года. Я уверен, что никто не знает, что эти автоматы вообще здесь стоят, или же скупая домовладелица просто не закупает новых запасов.

Я тихо закрыл дверь и пошел в другую сторону, стараясь не шуметь. Не знаю, почему мне это пришло в голову, но мне показалось, что это очень весело – не нарушать монотонного гула автоматов, по крайней мере, сейчас. Я добрался до лестницы и поднялся к парадному входу. Выглянув через маленькое квадратное окошко тяжелой двери, я испытал шок: время было явно не обеденное. Над темной улицей нависал смог, а светофоры на ближайшем перекрестке мигали желтым. В небе парили мрачные черные облака, освещенные пурпурными городскими огнями. Ничего не двигалось, кроме нескольких деревьев на тротуаре, раскачивавшихся на ветру. Я помню, что поежился, хотя холодно не было. Может быть, все из-за ветра. Я слышал его через тяжелую металлическую дверь, и я знал – это особый ветер, который дует поздно ночью, холодный и тихий, создающий ритмичную музыку из шелеста бесчисленных невидимых листьев.

Я решил не выходить.

Вместо этого я поднес телефон к маленькому окошку и проверил уровень сигнала. Он оказался максимальным, и я улыбнулся. Помню, я с облегчением подумал: «Пора услышать чей-нибудь голос». Такая странная вещь – бояться ничего. Я покачал головой и засмеялся про себя. Я запустил быстрый набор номера моей лучшей подруги Эми и поднес телефон к уху. Раздался один гудок… потом все затихло. Ничего не произошло. Я секунд двадцать слушал тишину, потом положил трубку. Нахмурившись, я посмотрел на уровень сигнала – по-прежнему максимальный. Я собрался снова набрать ее номер, но тут телефон сам зазвонил у меня в руке, напугав меня. Я машинально поднес его к уху.

- Алло? – сказал я, с трудом подавив шок от звука человеческого голоса, который я услышал впервые за несколько дней – несмотря на то, что это был мой собственный голос. Я слишком привык к постоянному гулу котельной, компьютера и автоматов с газировкой. Сначала никто не ответил, потом наконец послышался чей-то голос.

- Эй, - сказал высокий мужской голос, принадлежавший, похоже, студенту колледжа вроде меня. – Кто это?

- Джон, - ничего не понимая, ответил я.

- О, извините, не туда попал, - сказал он и повесил трубку.

Я медленно опустил телефон и прислонился к толстой кирпичной стене лестничной клетки. Странно. Я просмотрел список входящих звонков – номер оказался незнакомым. Прежде чем я успел подумать, в чем же тут дело, телефон снова громко зазвонил. На этот раз я сначала посмотрел, кто же это звонит. Другой незнакомый номер. Я поднес телефон к уху, но ничего не сказал. Я не слышал ничего, кроме обычных шумов телефонной линии. Затем послышался знакомый голос.

- Джон? – единственное слово, произнесенное голосом Эми.

Я вздохнул с облегчением.

- О, это ты, - ответил я.

- А кто еще? – сказала она. – А-а-а, номер. Я на вечеринке на Седьмой улице, а мой телефон сел как раз в тот момент, когда ты позвонил. Это, естественно, чужой телефон.

- Ладно, - ответил я.

- Где ты? – спросила она.

Я оглядел стены, покрытые блеклой побелкой, и тяжелую дверь с маленьким окошком.

- У себя, - вздохнул я. – Просто засиделся взаперти. Даже не думал, что сейчас уже так поздно.

- Приходи к нам, - со смехом предложила она.

- Ну нет, не пойду я искать незнакомое место посреди ночи, - сказал я, еще раз посмотрев в окно на тихую ветреную улицу, которая меня немного пугала. – Наверное, продолжу работать или пойду спать.

- Глупости! – ответила она. – Я могу прийти и проводить тебя! Ты вроде живешь поблизости от Седьмой улицы?

- Ты сколько выпила? – весело спросил я. – Ты ведь знаешь, где я живу.

- О, точно, - внезапно сказала она. – Пешком я до тебя не дойду, верно?

- Нет, почему, дойдешь, если, конечно, тебе очень хочется идти полчаса, - сказал я.

- Ладно, - сказала она. – Хорошо, мне надо идти, удачно тебе поработать!

Я снова опустил телефон и посмотрел на экран, показывавший время звонка. И тут в мои уши вернулась звенящая тишина. Два странных звонка и зловещая улица заставили меня ощутить, насколько же я одинок на этой площадке. Может быть, я посмотрел слишком много фильмов ужасов, но мне внезапно пришла в голову необъяснимая идея, что что-то может заглянуть в окошко и увидеть меня, некое ужасное существо, прячущееся в дебрях одиночества, которое следит за ничего не подозревающими людьми, забравшимися слишком далеко от остальных. Я знал, что страх иррационален, но рядом никого не было, так что… я в несколько прыжков преодолел лестницу, добежал по коридору до моей комнаты и быстро запер дверь, стараясь сделать все это как можно тише. Как я уже говорил, мне было немного смешно из-за того, что я испугался ничего, и страх уже отступил. Эти записи сильно помогают – я понимаю, что на самом деле все хорошо. Когда пишешь, то отбрасываешь всякие непонятные мысли и страхи и сосредотачиваешься только на четких, ясных фактах. Сейчас поздно, мне позвонили и ошиблись номером, а телефон Эми сел, поэтому она звонила мне с чужого телефона. Ничего странного не происходит.

Но все-таки что-то не так было с этим разговором. Ну да, она, наверное, просто напилась… но в ней ли вообще дело? Или же… да, вот оно что! До этого момента я не понимал, что же не так, только записывал. Я же знал, что если записывать, то это поможет. Она сказала, что на вечеринке, но в телефоне была полная тишина! Нет, это, конечно, ничего само по себе не значит, она могла выйти на улицу и позвонить. Нет… этого тоже быть не могло. Я не слышал ветра! Нужно посмотреть, дует ли ветер!

Понедельник

Я забыл дописать это прошлой ночью. Не знаю, чего я ожидал увидеть, когда взбежал по лестнице и выглянул в окошко на металлической двери. Ощущаю себя полным дураком. Вчерашний страх кажется мне совершенно непонятным и беспричинным. Хочу поскорее выйти на солнце. Проверю почту, побреюсь, приму душ и наконец выберусь отсюда! Подождите-ка… Я что-то услышал.

***

Гром. Не будет ни солнца, ни свежего воздуха. Я поднялся по лестнице и нашел наверху лишь разочарование. В маленьком окошке виднелась только вода – по стеклу хлестал проливной дождь. По очень тусклому свету, впрочем, все-таки удалось понять, что сейчас день – серый, скучный, мокрый, но день. Я попробовал смотреть в окно до тех пор, пока не сверкнет молния, чтобы разглядеть хоть что-нибудь, но дождь оказался слишком сильным, и все, что я увидел – непонятные тени, движущиеся под странными углами. Разочарованный, я отвернулся, но в свою комнату возвращаться я пока не собирался. Вместо этого я поднялся по лестнице на третий, последний этаж здания. Я выглянул через окно на лестничной площадке, но это оказалось толстое стекло, которое лишь рассеивает свет, так что даже без дождя я бы ничего особо не увидел.

Я открыл дверь на лестничной площадке и прошелся по коридору. Все десять деревянных дверей, когда-то покрашенных в синий цвет, были закрыты. На ходу я прислушивался, но сейчас была середина дня, так что я не удивился, что слышен лишь шум дождя. Стоя в тускло освещенном коридоре и слушая дождь, я вдруг подумал, что двери похожи на безмолвные гранитные монолиты, воздвигнутые древней забытой цивилизацией, чтобы охранять что-нибудь немыслимое. Сверкнула молния, и я мог поклясться, что старое неровное дерево превратилось в камень. Я засмеялся из-за того, что воображение одержало надо мной верх, но потом я понял, что раз здесь видно молнию, значит, где-то в коридоре есть окно. И тут я вспомнил, что на третьем этаже в середине коридора есть альков и врезное окно.

Обрадовавшись, что смогу выглянуть в дождь и, может быть, увидеть другого человека, я быстро дошел до алькова и нашел там большое окно с тонкими стеклами. В него тоже хлестал дождь, но, по крайней мере, я мог его открыть. Я уже даже протянул руку, но остановился в нерешительности. Меня охватило страннейшее чувство – что если я открою окно, то увижу за ним нечто ужасное. В последнее время все было так странно… так что я придумал план и вернулся сюда, чтобы взять все необходимое. Я не думаю, что из этого выйдет что-нибудь серьезное, но мне скучно, на улице идет дождь, и я с ума сойду, если что-нибудь не сделаю. Я вернулся, чтобы взять мою веб-камеру. Провод, конечно же, до третьего этажа не дотянется, так что я спрячу камеру между двумя автоматами с газировкой в темном углу коридора, проведу провод по стене под мою дверь и приклею его черным скотчем, чтобы его не было видно на фоне черного плинтуса. Я знаю, что это глупо, но больше ничего я сделать не могу…

В общем, ничего не произошло. Я приоткрыл дверь из коридора на лестницу, набрался смелости, распахнул настежь парадную дверь, сбежал вниз по лестнице и заперся в своей комнате. Я напряженно наблюдал за веб-камерой, через которую виднелся коридор и большая часть лестницы. Я и сейчас туда смотрю, но ничего интересного там нет. Хотелось бы, конечно, чтобы камера стояла по-другому, и я видел парадную дверь. О! Кто-то появился в сети!

***

Я достал старую, не такую функциональную веб-камеру из шкафа, чтобы поболтать по Скайпу с приятелем. Я не смог ему внятно объяснить, зачем мне понадобился видеозвонок, но увидеть чье-то лицо было очень приятно. Долго он говорить не мог, да и ничего интересного мы не обсуждали, но я почувствовал себя намного лучше. Мой непонятный страх почти прошел. Может быть, мне бы стало и совсем хорошо, но в нашем разговоре было что-то… странное. Да, я знаю, мне все кажется странным, но… он как-то очень расплывчато отвечал. Не могу вспомнить ничего конкретного… никаких имен, мест, событий… но он спросил у меня адрес электронной почты, чтобы быть на связи. Так, мне пришло письмо.

Я все-таки пойду на улицу. Эми только что прислала мне письмо и предложила пообедать «там, где мы обедаем обычно». Я люблю пиццу, но уже несколько дней питаюсь чем попало из холодильника, так что сейчас я в предвкушении. Но все-таки последняя пара дней кажется мне совершенно нелепой. Наверное, стоит уничтожить этот дневник, когда вернусь. О, еще письмо.

***

О боже мой. Я почти закрыл почту и открыл дверь. Я почти открыл дверь. Я почти открыл дверь, но сначала прочитал письмо! Оно пришло от друга, с которым я уже давно не виделся; он отправил письмо на огромное количество адресов – похоже, на всю свою адресную книгу. У письма не было темы, только текст:

ты видел своими глазами не доверяй им они

Это еще что значит? Слова потрясли меня, я перечитывал их снова и снова. Это письмо, отосланное в отчаянии, когда… что-то случилось? Фраза явно не закончена! В любой другой день я бы посчитал такое письмо спамом, который рассылают компьютерные вирусы или какие-нибудь придурки, но слова… «ты видел своими глазами»! Я перечитываю дневник и понимаю, что за последние несколько дней не видел ни одного человека собственными глазами и ни с кем не разговаривал. Видеозвонок другу был странным, расплывчатым… зловещим, если подумать. Он был зловещим? Или страх затуманил мою память? Я раздумываю над последовательностью событий и понимаю, что мне не сообщили ни одного факта, который я сам не рассказал случайно. Кто-то «не туда попал» и узнал мое имя, после чего последовал странный звонок от Эми, друг, который попросил адрес электронной почты… я написал ему первым, когда увидел его в сети! А через несколько минут после разговора мне пришло первое письмо! О Господи! Звонок от Эми! Я сказал по телефону… сказал, что от Седьмой улицы до меня идти пешком полчаса! Они знают, что я где-то рядом! Что, если они пытаются меня найти?! Где вообще все? Почему я не видел и не слышал никого уже несколько дней?

Нет, нет, это безумие. Полнейшее безумие. Нужно успокоиться. Нужно прекратить это сумасшествие.

***

Я не знаю, что и думать. Я бегал по комнате, тыкая мобильным телефоном во все углы в надежде поймать хоть какой-нибудь сигнал через прочные стены. Наконец, в маленькой ванной, почти под потолком, мне удалось поймать слабый сигнал. Держа там телефон, я отправил всем людям из телефонной книги SMS. Не желая рассказывать о своих беспочвенных страхах, я просто написал:

«Ты встречался с кем-нибудь лицом к лицу в последнее время?»

Я хотел, чтобы хоть кто-то что-то ответил. Мне наплевать было, что именно ответят – пусть хоть смеются надо мной. Я несколько раз пробовал кому-нибудь позвонить, но не мог достаточно высоко поднять голову, а если опускал телефон хотя бы на дюйм, он тут же терял сигнал. Потом я вспомнил о компьютере и бросился к нему, отправив сообщения всем, кто был в сети. Судя по статусам, они или молчали, или ушли от компьютеров. Не ответил никто. Мои сообщения становились все безумнее, я стал писать всем подряд, где я сейчас нахожусь, и звать всех в гости под самыми невероятными предлогами. Мне уже на все было наплевать. Я хотел увидеть другого человека!

Я перевернул все жилище в поисках чего-то, что я мог упустить, какого-нибудь способа связаться с другим человеком, не открывая дверь. Я знаю, что это безумие, я знаю, что это совершенно беспочвенно, но что, если? ЧТО, ЕСЛИ? Мне нужно быть уверенным! На всякий случай я приклеил телефон к потолку.

Вторник

ТЕЛЕФОН ЗАЗВОНИЛ! Вчера, похоже, я настолько устал, что сам не заметил, как заснул. Я проснулся от звонка телефона, бросился в ванную, встал на унитаз и открыл приклеенный к потолку телефон. Это была Эми, и я почувствовал себя намного лучше. Она очень беспокоилась за меня; похоже, она пыталась связаться со мной с тех пор, как я в последний раз ей позвонил. Она сейчас придет; да, она знает, где я нахожусь, и мне не обязательно об этом сообщать. Мне так неловко. Я точно выкину этот дневник до того, как его увидит кто-то еще. Вообще не знаю, зачем я в нем еще пишу. Может быть, потому что это – мое единственное средство общения с тех пор, как… не знаю уже, сколько времени прошло. Выгляжу я тоже ужасно. Я глянул в зеркало, прежде чем вернуться в комнату. Глаза запали, щетина уже длинная, да и вообще вид у меня нездоровый.

Комната в полном беспорядке, но убираться я не буду. Думаю, нужно, чтобы кто-нибудь еще увидел, через что мне пришлось пройти. Последние несколько дней НЕ были нормальными. Я ничего не воображаю. Я знаю, что пал жертвой невероятного стечения обстоятельств. Скорее всего, я мог уже десять раз с кем-нибудь увидеться. Я просто выхожу или поздно ночью, или в середине дня, когда никого нет. Все отлично, теперь я это знаю. А еще прошлой ночью я нашел в шкафу кое-что, что мне очень помогло: телевизор! Я подключил его как раз перед тем, как написать это, и теперь он звучит на заднем плане. Я часто убегал от реальности, смотря телевизор, а сейчас он напоминает мне, что за этими грязными стенами – целый мир.

Я рад, что именно Эми отозвалась после того, как я достал всех прошлой ночью. Она уже много лет – моя лучшая подруга. Она об этом не знает, но я считаю день, когда познакомился с ней, одним из немногих истинно счастливых моментов в жизни. Я с радостью вспоминаю тот теплый летний день. По сравнению с этим темным, дождливым, одиноким местом я словно побывал в другой реальности. Я тогда целыми днями сидел на той детской площадке, уже слишком взрослый, чтобы на ней играть, и просто болтал с ней и гулял вокруг, ничего не делая. Я по-прежнему иногда вспоминаю этот момент, а сейчас он помогает мне понять, что это чертово место – еще не весь мир… наконец-то в дверь постучали!

***

Мне показалось странным, что я не смог увидеть ее через камеру, стоявшую между двумя автоматами с газировкой. Я решил, что это все из-за плохого расположения – парадной двери я тоже не видел. Я должен был понять. Я должен был понять! После того, как в дверь постучали, я в шутку крикнул, что между автоматами с газировкой стоит камера – мне и самому уже было неловко от своей паранойи. После этого я увидел, как она подошла к камере, улыбнулась и помахала мне рукой.

- Эй! – весело сказала она, слегка поморщившись при взгляде на камеру.

- Это странно, я знаю, - сказал я в микрофон, подключенный к компьютеру. – Последние несколько дней вообще были странными.

- Представляю, - ответила она. – Открой дверь, Джон.

Я остановился в нерешительности. Как я мог быть уверенным?

- Эй, можешь сделать еще кое-что? – сказал я через микрофон. – Расскажи мне что-нибудь о нас. Чтобы доказать, что ты – это ты.

Она странно посмотрела в камеру.

- М-м-м, хорошо, - задумчиво проговорила она. – Мы случайно встретились на детской площадке, хотя были уже слишком взрослыми, чтобы там играть?

Я глубоко вздохнул: реальность вернулась, и страх покинул меня. Боже, как же я смешон. Конечно, это Эми! Этот день не помнил никто в мире, кроме меня. Я вообще никому о нем не рассказывал – не потому, что боялся насмешек, а из-за странной ностальгии и желания, чтобы эти дни вернулись. Если какая-то неизвестная сила пыталась меня обмануть, чего я и боялся, она никак не могла узнать об этом дне.

- Ха-ха, хорошо, я сейчас все объясню, - сказал я. – Подожди немного.

Я бегом бросился в ванную и кое-как пригладил волосы. Я выглядел ужасно, но она бы поняла. Смеясь над своим невероятным поведением и беспорядком, который я устроил, я пошел к двери. Я положил руку на ручку и в последний раз взглянул на бардак в комнате. «Какая нелепость», - подумал я. Недоеденная еда на полу, переполненная мусорная корзина, кровать, которую я повалил набок, ища… черт его знает, что. Я почти повернулся к двери и открыл ее, но тут увидел еще одну вещь: старую веб-камеру, которую я использовал для странного звонка другу по Скайпу.

Маленький темный шарик камеры валялся на полу, ее объектив был направлен на стол, где лежит этот дневник. Меня охватил подавляющий ужас, когда я понял, что если что-то смотрело через эту камеру, оно увидело бы то, что я написал об этом дне. Я попросил ее рассказать что-нибудь о нас, она выбрала единственную вещь, которую, как мне казалось, они или оно не знает… но ОНО ЗНАЛО! ОНО ЗНАЛО! ОНО МОГЛО ВИДЕТЬ МЕНЯ ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ!

Я не открыл дверь. Я закричал. Я закричал от ужаса. Я растоптал старую веб-камеру на полу. Дверь задрожала, и кто-то попытался повернуть дверную ручку, но я не услышал голоса Эми за дверью. Неужели дверь подвала, которую, по идее, не должны брать даже наводнения, настолько толстая? Или на самом деле там не Эми? Что тогда пытается войти, если не она? Что там вообще творится?! Я видел ее на компьютере через камеру, я слышал ее голос в колонках, но было ли это по-настоящему?! Она ушла… я кричал и звал на помощь! Я завалил дверь всем, что смог найти в комнате…

Пятница

Ну, я думаю, что это пятница. Я разломал все электронное. Я разбил на куски компьютер. Все файлы можно было открыть по сети или, что еще хуже, изменить. Я – программист, я знаю. Все маленькие обрывки информации, которые я выдавал с тех пор, как это началось – мое имя, электронная почта, адрес – ничего из этого не было известно до того, как я сам об этом рассказал. Я снова и снова перечитывал то, что написал. Я расхаживал туда и сюда, чувствуя то невыразимый ужас, то невероятное недоверие. Иногда я чувствую абсолютную уверенность в том, что какое-то призрачное существо поставило перед собой четкую цель – заставить меня выйти отсюда. Еще в самом начале, когда мне позвонила Эми, она, в общем-то, попросила меня открыть дверь и выйти.

Я все раздумываю над этим. Одна точка зрения – я веду себя как безумец, и все это лишь невероятное стечение обстоятельств: я ни разу не вышел из комнаты в нужное время, чтобы встретить кого-нибудь, ни разу никого не увидел, потому что просто не повезло, получил бессмысленное письмо от компьютерного вируса, которое пришло очень «вовремя». Другая точка зрения – только благодаря этому самому невероятному стечению обстоятельств нечто, обитающее снаружи, еще меня не поймало. Думаю дальше: я так и не открыл окно на третьем этаже. Я не открывал парадную дверь до этого идиотского трюка со скрытой камерой, после которого я убежал в свою комнату и запер дверь. Я не открывал свою дверь с тех самых пор, как открыл парадную дверь здания. То, что живет снаружи – если что-то вообще живет снаружи – не «появлялось» в здании до того, как я открыл парадную дверь. Может быть, оно еще не попало в здание только потому, что было где-то еще и ловило кого-то другого… а потом оно ждало, пока я не сообщу о своем существовании, позвонив Эми… этот звонок не сработал, но потом оно позвонило мне и спросило мое имя…

Ужас охватывает меня каждый раз, когда я пытаюсь совместить все части этой кошмарной головоломки. Электронное письмо – короткое, оборванное… кто-то пытался меня предупредить? Неизвестный друг хотел сказать мне, что оно идет за мной? «Видел своими глазами, не доверяй им» - именно это я и подозревал. Оно могло полностью контролировать электронные приборы и обманом пытаться выманить меня наружу. Почему оно не может войти? Оно стучало в дверь – так что у него есть какое-то тело… дверь… эти двери на верхнем этаже, похожие на охранные монолиты – я постоянно вспоминаю их. Если некое призрачное существо пытается заставить меня выйти наружу, то, может быть, оно не может проходить через двери? Я вспомнил все прочитанные книги и все фильмы ужасов, которые смотрел, пытаясь придумать хоть какое-нибудь объяснение. Двери всегда были источником человеческого воображения, их считали оберегами или вратами сквозь миры. Или, может быть, дверь просто слишком толстая? Я знаю, что не смог бы выбить ни одной двери в этом здании, не говоря уж о тяжелых дверях подвала. Но главный вопрос даже не в этом: зачем я вообще ему понадобился? Если оно хочет просто меня убить, то могло бы сделать это множеством способов – хотя бы дождаться, пока я не умру с голоду. А что, если оно не хочет меня убивать? Что, если оно уготовило мне намного более ужасную судьбу? Боже, что мне сделать, чтобы сбежать из этого кошмара?!

Кто-то стучится в дверь…

***

Я сказал людям по ту сторону двери, что мне нужно минутку подумать, прежде чем выйти. Я записываю это только для того, чтобы понять, что же делать. По крайней мере, в этот раз я слышу их голоса. Моя паранойя – да, я признаю, что я параноик – подсказала мне множество способов, которыми можно подделать настоящий голос. Может быть, снаружи просто стоят колонки, из которых доносится электронный голос? Им действительно понадобилось три дня, чтобы прийти и поговорить со мной? Там вроде бы Эми вместе с двумя полицейскими и психиатром. Может быть, им понадобилось три дня, чтобы решить, что же сказать мне – слова психиатра кажутся вполне убедительными, если, конечно, я решу, что это всего лишь безумное недопонимание, а не существо, которое обманом пытается заставить меня открыть дверь.

Психиатр, судя по голосу, был пожилым; он привык командовать, но в тоне голоса было и беспокойство. Мне понравился этот голос. Я так хочу увидеть кого-нибудь своими глазами! Он сказал, что у меня болезнь под названием «киберпсихоз», и я – всего лишь одна из жертв общенациональной эпидемии: тысячи людей получили нервные срывы из-за гипнотического электронного письма, которое «каким-то образом прошло». Я клянусь, он сказал «каким-то образом прошло». Я думаю, что он имел в виду, что письмо необъяснимым образом распространилось по стране, но я все сильнее подозреваю, что существо случайно проговорилось. Он сказал, что я – всего лишь один из волны «странного поведения», что у многих других людей появились такие же проблемы и страхи, хотя мы никогда не общались.

Это замечательно объяснило странное письмо о глазах, которое я получил. Я получил не исходное письмо, запустившее лавину. Я получил одного из его далеких потомков – у моего друга, наверное, тоже случился нервный срыв, и он попытался предупредить всех знакомых о своих параноидальных страхах. Именно так болезнь и распространяется, говорит психиатр. Возможно, я тоже поспособствовал ее распространению своими SMS и текстовыми сообщениями всем знакомым. Возможно, один из этих людей как раз сейчас теряет рассудок из-за присланного мной сообщения, которое можно истолковать как угодно – например, «Ты встречался с кем-нибудь лицом к лицу в последнее время?» Психиатр сказал мне, что не хочет «терять еще одного», что люди, подобные мне, очень умны, и именно из-за этого мы погибаем. Мы так хорошо умеем устанавливать причинно-следственные связи, что продолжаем их устанавливать даже тогда, когда их на самом деле нет. Он сказал, что в нашем быстром мире, постоянно меняющемся месте, где все большая часть общения проходит в виртуальном пространстве, параноиком стать очень легко…

Надо отдать ему должное. Это прекрасное объяснение. Оно прекрасно объясняет все. Нет, оно даже идеально объясняет все. У меня есть все причины для того, чтобы отбросить кошмарную боязнь, что некая вещь, или сознание, или существо хочет, чтобы я открыл дверь, и тогда оно захватит меня и обречет на судьбу страшнее, чем смерть. Услышав это объяснение, я совершу большую глупость – я ведь не собираюсь сидеть взаперти до тех пор, пока не умру с голоду, лишь бы меня не поймало это существо. Услышав это объяснение, я совершу большую глупость, посчитав, что я – один из последних людей, оставшихся в живых в пустынном мире, и я прячусь в надежно защищенном подвале только для того, чтобы не дать некому немыслимому существу-обманщику поймать меня. Это идеальное объяснение всем странным вещам, которые я слышал или видел, и у меня есть все причины, чтобы отбросить страхи и открыть дверь.

Именно поэтому я не открою.

Как я могу быть уверен?! Как я могу знать, где правда, а где обман? Все эти проклятые штуки с проводами и сигналами, возникающими неизвестно где! Они не настоящие, я не могу быть уверен! Сигналы через камеру, фальшивое видео, обманные телефонные звонки, электронные письма! Даже разбитый телевизор, лежащий на полу – как я могу знать, что он настоящий? Это просто сигналы, волны, свет… дверь! Оно бьется в дверь! Оно пытается войти! Какое безумное механическое устройство оно использует, чтобы так точно имитировать звуки, с которыми люди ломают толстую деревянную дверь?! По крайней мере, я наконец увижу его собственными глазами… здесь нет ничего, что могло бы меня обмануть, я все разломал! Оно ведь не может обмануть мои глаза… или может? «Ты видел своими глазами, не доверяй им, они…» Подождите… это отчаянное письмо предупреждало, что доверять можно только глазам, или же оно предупреждало о глазах?! О боже, в чем разница между камерой и моими глазами? И то, и другое превращает свет в электрические сигналы – это одно и то же! Нельзя поддаваться обману! Я должен быть уверен! Я должен быть уверен!

Неизвестная дата

Я спокойно просил ручку и бумагу. Я делал это каждый день, пока мне их наконец не принесли. Не то, что это очень важно. Что мне делать? Выколоть глаза? Бинты уже практически стали частью моего тела. Боли больше нет. Думаю, это практически последний шанс написать что-то внятное: я не вижу своих ошибок, чтобы исправить их, и мои руки постепенно забудут нужные движения. Эта запись – что-то вроде потакания себе… реликт ушедших времен, потому что я совершенно уверен, что все в мире мертвы… или с ними случилось что-то еще хуже.

Я днями напролет сижу у мягкой стены. Существо приносит мне пищу и воду. Оно притворяется то доброй медсестрой, то недоброжелательным доктором. Думаю, оно знает, что мой слух заметно усилился, раз уж я теперь живу в абсолютной тьме. Оно придумывает разговоры в коридорах – на случай, если я случайно их услышу. Одна медсестра рассказывает, что скоро родит. У одного врача жена погибла в аварии. Это все неважно, это все ненастоящее. Меня это не трогает, но вот она…

Это самое худшее – я с трудом могу с этим справиться. Оно приходит ко мне, притворяясь Эми. Воссоздание просто превосходное. Голос точно такой же, как у Эми, она такая же даже на ощупь. На ее реалистичных щеках выступают вполне правдоподобные слезы. Когда оно впервые привело меня сюда, оно сказало мне все, что я хотел услышать. Оно сказало мне, что любит меня, всегда меня любило, не понимает, зачем я так поступил, что мы можем быть вместе, если только я наконец перестану настаивать, что меня обманули. Оно хотело, чтобы я поверил… нет, ему нужно, чтобы я поверил, что Эми – настоящая.

Я чуть не попался. На самом деле. Я очень долго сомневался. Но все-таки это было слишком прекрасным, безупречным, реалистичным. Фальшивая Эми сначала приходила каждый день, потом раз в неделю, наконец, вообще перестала приходить… но мне кажется, что существо не сдастся. Думаю, ожидание – всего лишь еще один хитрый ход. Я буду сопротивляться до конца жизни, если надо. Я не знаю, что случилось с остальным миром, но я точно знаю, что существу обязательно нужно, чтобы я поддался на обман. Если ему это нужно, то, может быть, я как-то мешаю его замыслам? Может быть, Эми до сих пор жива – только благодаря тому, что я до сих пор сопротивляюсь изо всех сил? Я хватаюсь за эту надежду и сижу, раскачиваясь туда-сюда, чтобы убить время. Я никогда не сдамся. Я никогда не сломаюсь. Я… герой!

***

Доктор прочитал листок, исписанный пациентом. Текст было практически невозможно прочитать – он был написан шатким почерком слепого. Он хотел улыбнуться стойкости больного, его желанию жить, но он знал, что у пациента параноидальный бред.

В конце концов, здоровый человек уже давно поддался бы на обман.

Доктор хотел улыбнуться. Он хотел шепнуть больному что-нибудь одобряющее. Он хотел закричать, но нервные волокна, обмотанные вокруг головы и уходящие в глаза, не позволили. Его тело вошло в палату, словно кукла, и снова сказало пациенту, что он неправ, и никто не пытается его обмануть.

Оригинал