А из нашего окна...

...видно лунное затмение

@темы: Public intimacy

---

Смешарики.

Музыка: Rammstein - Engel
Жанр: ангст
Пейринг: Бараш/Нюша

@темы: Смешное, Music, Video

---

Как страшно жить!

Полиция Новой Зеландии "объявила в розыск" 58-летнего британского актера Робби Колтрейна, опубликовав его фото среди разыскиваемых преступников. Сыщики посчитали, что он как две капли воды похож на 16-летнего вора, чей снимок не позволяет публиковать закон.

 

(найдено на баш.орг.ру)

@темы: Смешное, Harry Potter

---

%)

На компе сдох блок питания. Пришлось достать из пыльных запасников старенький Pentium III-800. Вроде даже работает...

@темы: Public intimacy

---

Что позволено Грандмастеру...

"...при включении Генрих Герхардович вдруг почувствовал на себе страшный взгляд компьютера и превратился в гигантское существо размерами с планету. Естественно, это его напугало, но не настолько, чтобы сойти с ума и доложить о странном явлении по начальству".

(с) В.В. Головачев, "Смерш-2"

@темы: Смешное

---

В декабре будут опубликованы "Сказки барда Бидла"

"Сказки барда Бидла" будут опубликованы 4 декабря 2008 года.

"В книге будут комментарии Дамблдора (она "была найдена в его бумагах после его смерти"), включая исторические заметки, личные воспоминания и объяснения по самой таинственной области магии - законам работы волшебных палочек. Сказки были "переведены с оригинальных рун Гермионой Грейнджер" и иллюстрированы Дж.К. Роулинг".

Взято отсюда

Обложки

Американское издание, Мари ГранПре


Британское издание

@темы: Harry Potter, URL

---

Первый в истории фик про Мэри Сью

Фандом: Star Trek
Название: A Trekkie's Tale
Автор: Paula Smith
Перевод: Спектр aka loony_spectre
Герои: Мэри Сью, Кирк, Спок, Маккой, Скотт
Рейтинг: G
Категория: юмор
Саммари: Отсюда началось победоносное шествие Мэри Сью по фандомам всех мастей...
Дисклеймер: Персонажи Star Trek принадлежат Джину Родденберри
Warning: Смерть персонажа (sic!)

"Ух ты, господи боже мой, круто как! - подумала Мэри Сью, поднявшись на мостик "Энтерпрайза". - Я самый молодой лейтенант флота - мне всего пятнадцать с половиной лет!"

К ней подошел капитан Кирк.

- О, лейтенант, я безумно в вас влюблен. Вы хотите переспать со мной?

- Капитан! Я не из таких!

- Вы правы. И я уважаю вас за это. Вот, поуправляйте кораблем минуточку, пока я схожу приготовить для нас кофе.

На мостике появился мистер Спок.

- Что вы делаете в командирском кресле, лейтенант?

- Капитан сказал мне сюда сесть.

- Безупречная логика. Я восхищен вашим разумом.

Капитан Кирк, мистер Спок, доктор Маккой и мистер Скотт вместе с лейтенантом Мэри Сью телепортировались на Ригель XXXVII. На них напали зеленые андроиды и посадили всех в тюрьму. В момент слабости лейтенант Мэри Сью рассказала мистеру Споку, что она тоже наполовину вулканка. Быстро оправившись, она взломала заколкой замок на двери, и они все сбежали назад на корабль.

Но по возвращении доктор Маккой объявил, что лейтенант Мэри Сью обнаружила, что все, кто спускался на поверхность, заразился тяжелой формой бешеной лихорадки, сама Мэри Сью - в меньшей степени. Пока четверо старших офицеров отлеживались в лазарете, Мэри Сью управляла кораблем, и управляла так замечательно, что получила Нобелевскую премию мира, вулканский Орден Мужества и тральфамадорианский Орден Крутых Парней.

Однако болезнь все же поразила Мэри Сью, и вылечить ее не удалось. Капитан Кирк, мистер Спок, доктор Маккой и мистер Скотт стояли вокруг ее постели и, не стесняясь слез, оплакивали потерю ее прекрасной юности и юной красоты, интеллекта, способностей и прочих добродетелей. Экипаж "Энтерпрайза" и по сей день отмечает ее день рождения как праздник.

@темы: Star Trek, Переводы

---

Freddie Mercury. Life In His Own Words

Глава 5

У меня нет никаких правил сочинения песен. Все получается случайно. Некоторые песни получаются быстрее, чем другие. Я никогда не сажусь за рояль и говорю: "Хорошо, сейчас надо написать песню". Нет. Я сначала продумываю кое-какие вещи, а потом уже начинаю. Трудно это объяснить, но в моей голове постоянно вертятся какие-то идеи. Некоторые вещи просто удачно сходятся, над другими же приходится работать. Рискую прозвучать самодовольным, но Killer Queen, например, я сочинил за день. Как говорится, "паззл" сложился. Я записал слова ночью в субботу, на следующее утро - дописал. Все воскресенье работал, и к вечеру песня была готова. А над другими песнями пришлось хорошенько посидеть. Например, March Of The Black Queen с нашего второго альбома я сочинял очень долго. Я хотел, чтобы в песню поместилось все.

Я известен тем, что часто пишу тексты посреди ночи, не включая свет. Мне нравится, что я пишу песни различными способами, в зависимости от настроения. Crazy Little Thing Called Love я сочинил в ванной минут за пять или десять. В студии я сыграл ее на гитаре, а гитарист я хреновый - и в какой-то степени то, что я знаю всего два-три аккорда, было хорошо. Мне пришлось писать в очень небольших границах. Я не мог использовать много аккордов, и в результате получилась хорошая песня. Думаю, если бы я знал много аккордов, я бы запорол песню.

Я всегда думаю о новых песнях, которые сочиняю. Я не могу прекратить писать новые песни. У меня куча идей, которые буквально рвутся из меня. Все происходит инстинктивно. Мне нравится сочинять маленькие цепляющие песенки. Мне приходится это делать, но мне это нравится. Это что-то вроде веселого хобби. Это настолько полезно, что я не хочу прекращать этим заниматься, я хочу исследовать новые аспекты и посмотреть, что из этого получится. Словно рисуешь картину - нужно отойти от нее, чтобы увидеть полностью.

Мне всегда было сложно писать тексты. Лучше всего у меня получаются мелодии. В первую очередь я концентрируюсь на них, потом на структуре песни, а потом уже приходят тексты. С мелодиями мне очень просто, а вот с текстами сложновато. Над ними приходится хорошенько посидеть. Мне иногда кажется, что мои мелодии намного лучше, чем тексты, что тексты ухудшают мои песни. Ненавижу писать тексты. Хотелось бы, чтобы кто-нибудь другой этим занимался. Хотелось бы мне, чтобы у меня был собственный Берни Тоупин. Но я не такой, мне нравится все делать самому. Я очень жадный.

Когда я сочиняю, меня нужно оставить в покое, чтобы я мог сконцентрироваться. Когда я сочиняю, я очень внимательно отношусь ко всему содержанию песни. Если это работает, значит, работает. Когда я об этом не думаю, получается лучше всего. Мне нравится сочинять песню быстро, чтобы она была свежей, и уже потом дорабатывать ее. Не люблю пытаться сочинить песню, если она плохо идет. Либо все получается быстро, и я говорю: "Хорошо, у нас есть песня", или же не получается, и тогда я обычно говорю: "Ладно, черт с ней".

Я пишу песни так, как чувствую, и я постоянно учусь. Гораздо интереснее сочинять разноплановые песни, чем повторять одну и ту же формулу. Я сочиняю песни, которые не слишком обдумываю - они сами ко мне приходят, если вы понимаете, о чем я.

Мне кажется, это что-то на подсознательном уровне. Думаю, большинство людей сочиняют песни, которые "живут" внутри них. Я не из тех сочинителей, которые следуют моде и говорят: "О, сегодня писать на эту тему круто, надо бы песенку сочинить". Мне просто нравится делать разные вещи и не повторяться. Мне не нравится долго быть на одном месте, и это отражается в моей музыке и текстах. Я хочу попробовать все и не боюсь провалов. Мне нравится вызов, мне нравится делать вещи, которые не являются частью мейнстрима. Я не боюсь искренне что-то высказывать в песнях, потому что самое главное при сочинении - быть собой.

Я не хвастаюсь, но иногда я довольно быстро сочиняю. Все приходит легко, если подходить к этому с умом. Я пишу песни намного быстрее остальных. Люди спрашивают: "Много ли ты сочиняешь?" Да по дюжине в день, дорогуша!

Если пытаться подвести все песни под одну категорию, мои, наверное, попадут в категорию "эмоции". Они все о любви, эмоциях и чувствах. О настроениях. Большинство песен, которые я сочиняю - любовные баллады и вещи о печали, мучениях и боли, но в то же время фривольные и насмешливые. Думаю, такая у меня природа. Я просто настоящий романтик и, хотя считаю, что об этом пишут все, я пишу как-то по-своему. Я не пишу ничего нового. Я не хочу сказать "Смотрите, я сочинил такую песню, какую никто раньше не сочинял!" Но я пишу обо всем со своей точки зрения.

Много людей влюблялись, многие разочаровывались в любви, люди по-прежнему влюбляются, так что я по-прежнему пишу об этом песни - в разном оформлении. Мне кажется, любовь и отсутствие любви будут всегда, и влюбиться и разлюбить можно очень по-разному. Думаю, большинство моих песен идет по этому пути, и о любви можно писать бесконечно. Мне кажется, я пишу о вещах, которые могут случиться с каждым. Я тоже через все это прошел, так что я использую свой опыт в исследовательских целях. Я настоящий романтик, вроде Рудольфа Валентина. Мне нравится писать романтические песни о любви, потому что они могут быть очень разнообразны и имеют отношение ко мне самому. Я всегда писал такие песни, с самых ранних дней, со времен второго альбома, и, думаю, всегда буду писать об этом, потому что это часть меня. Мне нравится писать самые разные песни, но романтические будут со мной всегда. Я не могу ничего с этим сделать, это происходит на автомате. Я бы и не прочь писать о чем-нибудь совсем другом, но все песни получаются эмоциональными и трагичными. Не знаю, почему. Но есть и элемент юмора. Вот, в общем, что такое мои песни.

На самом деле это очень весело; мои стихи и песни - в основном фантазия. Я их придумываю. Они не приземленные, скорее, в них есть что-то сказочное. Я не из тех писателей, кто выходит на улицу и внезапно вдохновляется видением, мне не нужно ездить на сафари, чтобы вдохновляться дикими животными вокруг, или подниматься на вершину горы... Нет, вдохновение может прийти даже в ванной. Я один из ТАКИХ людей. Мне не нужна природа для вдохновения. Меня обычно не вдохновляют какие-то определенные сцены, или живопись, хотя на Queen II есть один пример. Песня The Fairy Feller's Masterstroke, где я действительно вдохновился одной картиной. Это для меня очень необычно. Я из художественной школы, так что хожу по картинным галереям, и в галерее Тейта я увидел картину Ричарда Дэдда - викторианского художника, который мне нравился. Она меня очень вдохновила. Я нашел о картине много информации, и попытался как-то зарифмовать слова, но я использовал его текст, чтобы описать картину - то, что, как мне показалось, я там видел.

Вдохновение приходит везде. Оно появляется, когда меньше всего ожидаешь, и создает сложности в моей сексуальной жизни. Некоторые песни я сочинил буквально в постели. Мне приходится их записывать, иначе до утра я их забываю. Однажды, когда Мэри [Остин] и я еще жили вместе, я проснулся посреди ночи - песня никак не желала уходить. Я просто должен был записать ее, так что пришлось встать и подвинуть фортепиано к постели, чтобы я мог дотянуться до клавиш. Это долго не продлилось - она с этим так и не смирилась. Я не удивлен.

Многие вещи могут вдохновить на сочинение музыки, знаете ли, практически все, что вас окружает. Я иногда могу куда-то идти, и тут мне приходит в голову идея, и я ее запоминаю, но обычно я сажусь за фортепиано и начинаю что-то наигрывать. Мне приходят какие-то идеи, я стараюсь их запомнить, а потом возвращаюсь к ним и пытаюсь собрать вместе. Иногда я просто сажусь за фортепиано, и тут мне приходит в голову идея, и я пытаюсь сразу сочинить песню. Иногда я заставляю себя мыслить в определенном направлении, или же забываю об идеях где-нибудь на месяц, а потом они внезапно встают по местам. Но нет какого-то большого вдохновения. Песни все разные. Конечно, для многих людей это покажется унижением: они слышат фантазийные стихи и начинают думать - ух ты, а откуда это взялось? Они, наверное, уже настроили себе каких-нибудь видений. Я никакого строгого формата не придерживаюсь. Извините, что разочаровал.

У нас у всех свои идеи, какой должна быть песня, потому что песню написать можно многими разными способами, в зависимости от того, кто автор. Иногда можно что-то найти в чужих песнях. Мы иногда все друг другу помогаем, так что на это уходит много времени. Сейчас большинство песен мы доводим до ума в студии, а раньше у нас было специальное "рабочее" время. Сейчас времени ни на что не остается, так что мы просто снимаем студию и идем туда. Иногда мы там задерживаемся надолго, потому что тратим студийное время на сочинение песен, а не на их запись.

Сейчас я сочиняю по-другому. Раньше я часами сидел за фортепиано, придумывал аккорды и всю структуру, и только потом тема становилась песней. Теперь я думаю по-другому. В последнее время я пишу песни совершенно спонтанно. Прихожу в студию совершенно неготовым и думаю: "Что бы сделать в этот раз?" И внезапно появляется какая-то идея, и я думаю: "Стоит попробовать". Идея может быть отвратительной, ужасной, может, пара тактов неплохих, от которых можно оттолкнуться. Или я оставлю все как есть и вернусь к ней позже.

Я сочиняю на фортепиано или вообще без инструмента. Сначала я сочиняю мелодию, правда, иногда все начинается с текста. Одной из таких песен была Life Is Real [1982], сначала я сочинил текст. Я исписывал страницу за страницей, написал кучу слов. Потом я положил их на музыку. Я чувствовал, что может получиться вещь в стиле Леннона. Эта песня - ода Джону Леннону, насколько я мог написать с моими ограниченными способностями. Я очень редко пишу сначала текст, но тут у меня появились идеи, и я хотел сочинить нечто сюрреальное. Я придумал текст в Хьюстоне, когда было несколько выходных дней после мексиканского турне. Я подумал: "А почему нет? Я могу это сделать. Я музыкант". Послушав много песен Джона Леннона, я подумал, что смогу создать атмосферу, похожую на ту, что была у него. Так что в этой песне я на самом деле боролся за звук восточной скрипки - такой, плачущий, - мне он очень понравился. Я попытался положить на эту музыку сюрреальные стихи - для меня они воплощали Джона Леннона. Он был великим, настоящим гением. Даже на самых ранних стадиях, когда они были "Битлз", я всегда предпочитал песни Джона Леннона. Не знаю, почему. У него была эта магия.

Я не хочу изменить мир с помощью нашей музыки. В наших песнях нет скрытых посланий, не считая некоторых вещей Брайана. Мои песни похожи на одноразовые бритвы: они для развлечения и потребления. Люди могут выбросить их, как использованные салфетки. Они могут послушать их, полюбить их, выбросить, потом услышать новые. Одноразовый поп.

Мне не нравится писать песни с "месседжами", потому что у меня нет политической мотивации, как у Джона Леннона или Стиви Уандера. Я, конечно, не могу не думать о политике, но я отбрасываю все эти мысли, потому что мы музыканты. Мне не нравится участвовать в политике, и я не думаю, что у меня достаточно таланта для глубоких посланий. Музыка очень свободна. Зависит от того, кто вы такой. Джон Леннон может это делать, а я не могу. Мои песни - просто коммерческие песни о любви, и мне нравится вкладывать туда эмоции и талант. Я не хочу изменять мир или говорить о мире во всем мире, потому что у меня нет подобной мотивации. Политика - это совсем не мое. Я бы разрушил всю страну. Вы представляете? Я бы пел все свои речи!

Я сочиняю песни, которые, по сути, являются "кормом". Я уже это говорил. Песни - то же самое, что покупка нового платья или рубашки: надеваешь, потом выбрасываешь. Да, некоторые классические вещи останутся навсегда, но, по мне, то, что я написал в прошлом, уже закончилось. Ну да, если я услышу песню по радио или разговор о ней, я порадуюсь, но мне важнее то, что говорят о моих новых песнях. Если вы попросите меня сыграть на пианино некоторые мои старые песни, я не смогу. Я их забыл. Прежде чем сыграть их снова, мне придется их хорошенько разобрать заново... мои собственные песни! Я их очень быстро забываю. Например, Love Of My Life мы вживую играем на гитаре, но сочинена песня была на фортепиано. Я совершенно забыл оригинал, так что если вы попросите меня его сыграть, я не смогу.

Я думаю, наша музыка - чистый эскапизм, что-то вроде просмотра хорошего кино. Это для людей, которые приходят, слушают музыку, забывают на некоторое время о своих проблемах, получают два часа удовольствия, и все на этом. Уходят и возвращаются к своим проблемам, а потом приходят снова. Так и должно быть. Такими и должны быть театр и развлечения. Я не хочу проникать в политические области. У нас нет скрытых политических посланий в песнях, это не для нас. Мы - международная группа, мы хотим играть для любой аудитории и где угодно. Мы ездим в разные страны не по политическим мотивам. Мы - просто английская рок-группа, которая играет музыку для всех.

Моя музыка не принадлежит какой-то одной категории. Я не хочу, чтобы мои песни слушали только избранные интеллектуалы - я хочу, чтобы их слышали все, потому что они для всех. Это международный язык. Я не пишу музыку только для японцев или только для немцев, она для всех. Музыка безгранична. Я хочу, чтобы мою музыку слушал весь мир. Я не элитарист.

Я здесь не для того, чтобы объявить: "Измените свою жизнь, послушав песню Queen!" Я не встаю поутру и решаю, что сегодня напишу песню о мире во всем мире, это неправильно. Нужно действительно верить в то, что пишешь. Не то, что я не верю в идеи пацифизма, я просто считаю, что лично я могу писать пацифистские послания. Я не хочу помещать себя в такую среду, я пишу о том, что чувствую, мне нравится сочинять о любви и эмоциях. Джонов Леннонов в этом мире очень мало, и они разрознены. Некоторые люди способны писать подобные послания, но их очень мало. Леннон был таким. Из-за своего статуса он мог проповедовать и воздействовать на мысли людей. Но чтобы это делать, нужно иметь интеллект и какое-то волшебство. Просто талантливые люди, вроде меня, не способны обладать властью. Можно верить Джону Леннону или Стиви Уандеру, когда они пишут пацифистские песни, потому что они и жили так же, но я не такой. Для меня написать подобную песню было бы неправильным шагом, люди бы ей не поверили - о, Queen внезапно начали писать о пацифизме и спасении мира. Нужно совершить определенные поступки, чтобы люди знали, что ты веришь в то, о чем пишешь, и лично я надеюсь, что люди верят, что я прошел через боль и страдания в любви. Мне кажется, мне дано это от природы, и я хочу выражать в песнях именно это.

Если честно, я никогда бы не посчитал себя равным Джону Леннону, потому что он был величайшим. Не то, что я менее талантлив - просто некоторые люди могут делать определенные вещи лучше, чем все остальные, а я чувствую, что не могу сделать то, что делал Леннон. Да и не думаю, что кому-то стоит пытаться - Леннон был уникальным, единственным в своем роде, как-то так. Я обожаю Джона Леннона, и для меня этого достаточно. Я просто хочу как можно лучше выразить себя в своих песнях.

Когда я услышал, что Леннон погиб, я был шокирован и потрясен. Что делать? У меня слов нет, если честно. Думаешь, что это может произойти с кем угодно, с вами самими, в конце концов, и тут это происходит с кем-то, который оказался Джоном Ленноном. Я просто поверить не мог.

Когда Джон умер, и я написал песню его памяти, это было просто мое личное посвящение ему, нет никаких параллелей между тем, что делал он и тем, что делал я. Это был маленький подарок, потому что он умер. Life Is Real - не какой-то "месседж", это просто песня памяти человека, которая сильно отличается от того, что делал Джон.

Если меня к этому подтолкнуть, я могу сочинить песню-послание. Я не скажу, что никогда не писал песен с "месседжами", но это было не в духе Джона Леннона, а нечто другое. Я вот написал песню We Are The Champions, это некий гимн-послание, но не о мире во всем мире. Это другое направление.

Сказав все это, я должен добавить, что на моем сольном альбоме Mr Bad Guy [1985] я сочинил песню There Must Be More To Life Than This, и это, пожалуй, самое близкое к песне-посланию, что я когда-либо писал - и то не совсем. Это - самое большее, что я могу и хочу сказать о мировой политике или катастрофах, происходящих в мире. Мне не нравится писать песни в этой области, но приходит время, когда мне есть что сказать на эту тему, и это очень малая часть того, что сделал Джон Леннон. Это очень скромно с моей стороны, но и правдиво.

Люди говорят: "Почему ты написал такой текст, и что он значит?" Мне не нравится объяснять, о чем я думал, когда сочинял песню. Она значит это? Она значит то? Все только об этом и спрашивают. Пусть катятся к черту! Я скажу не больше, чем сказал бы любой порядочный поэт, если бы вы осмелились попросить его проанализировать свою работу. Если вы что-то видите в песне, значит, оно там есть. Вы ее интерпретируете, как хотите. Нет никаких особых посланий. Я пытаюсь создать текст, написать песню, а потом надеюсь, что люди сами будут шевелить мозгами на тему, о чем она - и это хорошо. Я именно так и думаю, когда слушаю чьи-нибудь пластинки.

Мне нравится, когда люди сами толкуют мои песни. На самом деле это короткие волшебные сказки. Я уже и забыл, о чем тогда писал. Это все литература, фантазия. Я понимаю, что это звучит просто как отговорка, но так оно и есть. Просто продукт моего воображения. Думаю, если бы я проанализировал каждое слово, это было бы очень скучно для слушателей и развеяло бы не одну иллюзию.

Многие люди - творческие, в той или иной области. Не обязательно только в музыке. Это тоже часть таланта, понимаете? Я всегда настаивал, что нельзя просто сидеть дома и говорить: "Смотрите, какой я замечательный и творческий, я просто подожду своего шанса". Нет. Нужно идти и хвататься за шанс, использовать его, заставлять работать. Это часть таланта.

Иметь талант - одно дело, но на самом деле пользоваться им и скармливать его массам - совершенно другое. Эти два аспекта идут рука об руку. Нужно уметь продавать свою задницу. Нужно идти, запихивать свой талант людям в глотку и говорить: "Вот он я! Я творческий человек! Я замечательный! Вот... ЕШЬТЕ!" Нужно так делать. Если есть какой-то другой способ... Господи, расскажите тогда мне о нем!

Все еще возможно сочинять хорошие и оригинальные песни? О, я должен с этим согласиться! Я должен надеяться. Да. Неважно, насколько сильна конкуренция, всегда останется место для оригинальности и хороших песен. Конечно. Я считаю, что хорошие песни не закончатся никогда. Всегда будут хорошие поэты и композиторы - в зависимости от того, как их будет принимать пресса. Думаю, место все еще есть, хотя становится сложнее. Для оригинальности и хороших песен место будет всегда. Есть множество места для классики - и я прикладываю все усилия.

Я не могу вечно сочинять абсолютно разные вещи - можно с ума сойти! Это постоянно сидит в подсознании. Я сочиняю какой-то проход и думаю: "Ага, он похож на вот эту песню!" Но так на это смотреть не стоит. Давайте посмотрим, скажем, с точки зрения вокальных гармоний: мы их делали задом наперед, наизнанку, как только ни выкручивали, так что становится все труднее и труднее каждый раз быть оригинальным, но мы постоянно к этому стремимся.

Я знаю, что люди могут на самом деле исписаться. Я знаю людей, с которыми это случилось. Иногда я и сам об этом думаю. Думаю, что в один прекрасный день я уже не смогу писать так хорошо, как сейчас, но он еще не наступил. Что мне делать? Я хочу писать лучшие песни. Это моя карьера, дело всей жизни. Я не просыпаюсь каждое утро и задаю себе вопрос: "Исписался ли я?" Сейчас... я пишу очень много. И, вы знаете, Он за мной приглядывает, так что со мной все в порядке. Это меня не беспокоит. Я просто об этом не думаю. Другие люди об этом думают. Когда это случится, я разберусь. Это не случится. Не думаю, что это когда-нибудь произойдет. Я умру раньше.

Я хочу потратить время и сочинить мюзикл. Думаю, время пришло. Если говорить о сольных проектах, то я записал альбом Mr Bad Guy в 1985 году, еще был проект с Монтсеррат Кабалье в 1988, но сейчас я хочу, чтобы это было больше, чем альбом, поэтому попробую сочинить мюзикл. Я знаю, что это займет немало времени, но это будет моим сольным проектом, так что я смогу работать над сценарием, и все такое. Я смогу написать песни, которые будут составлять сюжетную линию, а не смотреть фильм, а потом писать песни, которые для него подходят. Это большой проект, и я много о нем думаю.

Еще я думаю снять кино по моей биографии, в котором я приму ключевое участие. Я даже, наверное, сам не буду играть главную роль. Дорогие, я за свою жизнь столько всего сделал... у фильма точно будет рейтинг XXX!

Нельзя сказать, что кто-то написал песню лучше, чем твоя, потому что в конце концов все решает публика. Единственный способ понять, что песня хороша - если ее хорошо принимают.

Вы не знаете, что это за чувство, когда сочиняешь песню, которая очень нравится людям, и они говорят, что песня хороша. Это великолепно!

Если моя музыка делает людей счастливыми, это здорово. Я тоже этому радуюсь. Если мне удалось своей песней хоть что-то донести - это хорошо. А если людям песня не нравится... и хрен с ней! Пусть купят чью-нибудь еще пластинку. Я точно не буду страдать бессонницей и не покроюсь сыпью от того, что кто-то скажет "Господи, что за ужасная песня!" Я слишком толстокожий.

Обычно мы возвращаемся с гастролей и знаем, что через пару месяцев надо будет записывать новый альбом. Мы на некоторое время расходимся, пишем поодиночке, потом собираемся и играем друг другу свои идеи. Именно тогда мы решаем, какие из них оставить, а какие отвергнуть. Мы пытаемся понять, какой у нас будет альбом. Такими были последние несколько альбомов: отдельные песни отдельных авторов. Когда мы собираемся, мы подолгу спорим, отбирая лучшие песни. Это зависит не только от качества песни, но и от того, сработает ли она и как будет звучать в сочетании с остальными. Мы рассматриваем все как альбом, а не просто набор песен.

Думаю, мы в курсе последних изменений музыкального рынка, и сочиняем соответствующие песни. Брайан, конечно, до сих пор сочиняет свой тяжелый рок, но мы вчетвером пишем очень разные песни, и это хорошо. Чем больше мы сочиняем, тем разнообразнее наш репертуар. Мне кажется, мы собираем все больше и больше исследовательского материала и захватываем все новые и новые территории. Я сейчас пишу песни, которые очень отличаются от того, что делали Queen, предположим, года три назад.

Сейчас очень большая конкуренция внутри группы - еще до того, как песни издаются и начинают конкурировать с песнями других групп. У нас вся группа особая. Мы не приемлем полумер, я отношусь к себе очень критично. Никаких компромиссов. Если я думаю, что песня не очень хороша, я выброшу ее. У нас четыре отличных автора, которые пишут одинаково хорошо. Нет "пассажиров", Роджер и Джон сейчас пишут отличные песни. Когда-то мы с Брайаном писали основную часть материала, но сейчас мы сочиняем все. В начале работы над каждым альбомом у нас постоянные сражения: мы показываем друг другу материал и говорим: "Ну как тебе?", и потом начинается битва.

Можно записываться с лучшими музыкантами в мире, но песня от этого лучше не станет. Все зависит только от самой песни и человека, который ее сочиняет. Нужно сражаться. Хочу добавить свои два пенса. Если бы мне было слишком легко, я бы писал намного менее качественные песни. Из-за наших бесконечных споров все получается намного интереснее, мы снимаем самые сливки. Сражения за то, какие песни будут на новом альбоме Queen - стоящая вещь. Иногда я думаю, что чем дольше мы спорим, тем лучше получается.

Я уже это говорил, но я себе так все представляю: вы сочиняете песни, выпускаете их, а потом просто двигаетесь дальше. Если новый альбом провалится, мы просто станем писать следующий. У нас были относительно неуспешные альбомы, вроде Jazz, но мы просто пошли дальше. Люди считали, что мы немного снизили свой уровень, но нас это не остановило. Мы выпустили следующий альбом, The Game, и он стал очень успешным.

Я хорошо осведомлен о ситуации на музыкальном рынке, но это не значит, что у меня в песнях обязательно будут новомодные веяния. Я все еще сочиняю песни так, как я их чувствую, и если это значит, что требуется какой-то старомодный ход, я сочиню его. Я ни в коем случае не хочу подводить песню. Это самое важное. Я очень ответственно отношусь к своим песням, если они сделаны не так, как надо, я считаю, что лучше бы их не делали вообще.

Во многих рецензиях, которые я недавно читал, пишут: "Если вы ассоциируете Queen с гармониями Bohemian Rhapsody и атмосферой в духе Сесила Б. Де Милла, забудьте - на новом альбоме нет ничего похожего". В какой-то степени это хорошо. Либо черное, либо белое. В случае с Hot Space, думаю, это был большой риск, и публика его приняла весьма неоднозначно. Надеюсь, в Америке увидят в этом альбоме нечто новое, потому что в Англии его вообще полностью проигнорировали. Это явно было не для них, так что они его отвергли.

Я очень расстроен... нет, даже разозлен. Думаю, им нужно было хоть немного... Я знаю, что Body Language [1982] для нас была первой песней в таком жанре, но в Англии ее просто возненавидели. Господи! Если они думали, что из-за этого я отступлюсь и сочиню новую переделку "Рапсодии", они ошиблись. Я никогда этого не сделаю. Но я рад, что американцам песня понравилась больше.

Хорошие песни не обязательно должны быть пропитаны величественными оперными сценами или еще чем-то там. Я на самом деле считаю, что важной частью таланта является не просто быть хорошим музыкантом и писать потрясающие песни, но и знать ситуацию на музыкальном рынке и не отставать от прогресса. А после этого все зависит от удачи.

Мне кажется, что Queen написала несколько хороших песен, которые не стали хитами, но я все равно считаю их хорошими. Песни считаются хорошими, только если они продаются и попадают в чарты. Я хочу писать коммерческую музыку, которую купят все. Если я написал хорошую песню, которая не продается, я скажу: "Хорошо, забудьте об этой песне, давайте напишем следующую!" Я просто начинаю писать новую песню.

Если бы мы все сочиняли одинаковые песни, нам был это давным-давно наскучило, но мы все пишем по-разному, и поэтому нам до сих пор интересно. Если бы все писали похожие песни для одной и той же аудитории, это было бы скучно. У нас очень разнообразные характеры, и это хорошо. Мы все еще воюем! Мы деремся, как мальчишки. Альбомы Queen состоят из этого. Нужно драться. Думаю, это лучший способ. Мне нравится сражаться за лучший результат, и, думаю, я заставляю сражаться и остальных. Так гораздо интереснее.

Иногда я приношу какую-нибудь свою песню Брайану, а он вписывает туда гитары так, как хочет он, а не я. Так что мы спорим. Иногда мы самая стервозная группа в мире. Иногда бывает неприятно, но в конце концов все складывается как надо. Мы должны конфликтовать, иначе будет скучно. Иногда мы не соглашаемся друг с другом, но решающий голос всегда у автора. Он может сказать: "Смотри, я хочу, чтобы песня была такой, и она будет такой". Я считаю, что автор песни - тот, кто написал к ней текст.

Я принимаю участие в сочинении песен Джона и Роджера, потому что они позволяют мне помогать и советовать. А у Брайана свои авторские идеи, и они весьма сильные, так что с его идеями я особо не работаю. Песни Джона и Роджера я смотрю на ранних стадиях создания, и они не возражают, если я разбираю песни на части и собираю заново. Иногда я даже полностью перерабатываю песню, как это случилось... я не боюсь этого сказать, с песней Роджера Radio Ga Ga. Я сразу же почувствовал, что из нее можно сделать отличный сильный и коммерчески успешный товар. Он уехал на выходные кататься на лыжах, а я поработал над песней. Но сочинил ее он. Он уже собрал все идеи, но я почувствовал, что кое-что там не так. Роджер сказал: "Ладно, делай, что хочешь".

Трудно сказать, насколько изменится песня, пока не приходишь в студию. Очень многое разворачивается во время записи, например, как получилось с Somebody To Love [1976]. Я хотел, чтобы песня была похожа на госпел, и я знал, что нам придется делать все самим. На этой песне мы имитируем 160-голосный хор. Вы представляете, сколько времени это заняло - снова, и снова, и снова. Мы неделю потратили на эту запись, но она того стоила. Я никогда не хочу оглядываться на какой-нибудь из наших альбомов и думать: "Если бы мы только потратили больше времени, сделали вот это, тогда бы все было лучше!" Мы перфекционисты и считаем, что лучше потратить больше времени. Люди, наверное, думают: "О Господи, они опять засели на студию на четыре с половиной месяца", но мы считаем, что это необходимо, чтобы сделать все, как надо.

Думаю, людям, которые сейчас покупают наши пластинки, интересны изменения в Queen. Они уже привыкли к тому, что каждый раз мы выпускаем что-то совершенно новое, и адаптировались. Думаю, что они будут разочарованы, если мы так не сделаем. Мне не нравится повторять одну формулу больше, чем один раз, потому что это скучно. Я всегда ищу чего-то нового, и это хорошо, потому что это новый вызов. Это естественно. Песни разнообразны. У нас меняется настроение, мы адаптируемся. Очень многое мы сочиняем спонтанно, особенно не обдумывая. Думаю, так лучше всего. Если все планировать заранее, это уже будем не мы.

QUEEN

Keep Yourself Alive - хороший способ дать людям понять, что тогда представляла собой Queen.

QUEEN II

В альбоме нет глубокого смысла или концепции. Это произошло спонтанно во время записи. Я сочинил песню March Of The Black Queen для альбома, и тогда мы решили сделать "белую" и "черную" стороны, отражающие "белые" и "черные" настроения. Получился хороший контраст.

Seven Seas Of Rhye - просто фантазия. Я понимаю, что это звучит как дешевая отговорка, но это на самом деле так. Просто продукт моего воображения. Я тогда многому учился в сочинении песен, например, построению песенной структуры - узнавал разные техники.

На Ogre Battle мы использовали огромный гонг. Он был даже больше того, что Pink Floyd использовали на сцене, и Роджеру пришлось приложить все силы, чтобы хотя бы поднять молот!

Сначала фраза "Мы не используем синтезаторов" была шуткой, но потом оказалось, что это очень хорошая идея, потому что нам удалось обмануть даже Джона Пила. Он сказал в рецензии, что мы очень здорово использовали синтезатор "Муг", хотя на самом деле это была многодорожечная партия гитары.

SHEER HEART ATTACK

Killer Queen - это песня об элитной девочке по вызову. Я пытался сказать, что девушки из высшего общества тоже могут быть шлюхами. Вот о чем эта песня, хотя я бы предпочел, чтобы люди интерпретировали ее по-своему - придумывали какое-то свое видение. Люди ожидают от Queen энергичного хард-рока, а эту песню мог бы спеть какой-нибудь Ноэл Ковард.

Мы гордимся этой песней. Это просто одна из песен, которую я написал для альбома, она не была специально написана для сингла. Я написал для Sheer Heart Attack несколько песен, и, когда мы ее записали, мы обнаружили, что это очень сильный сингл. Так и получилось. В то время это было очень не похоже на Queen. Это был один из наших рисков, но пока что все наши риски оправдывались.

Killer Queen - еще одна песня, к которой я сначала написал текст. Это была песня, совершенно не соответствовавшая формату, в котором я писал. Обычно сначала я придумываю музыку, но на этот раз первыми появились слова и замысловатый стиль, который я хотел передать. Многие мои песни - фантазия, я могу что угодно придумать.

Now I'm Here - отличная песня. Ее Брайан Мэй написал. Мы выпустили ее после Killer Queen. Полнейший контраст. Мы хотели показать, что не забыли о наших рок-н-ролльных корнях. Ее очень хорошо исполнять на сцене, мне нравится петь ее вживую.

A NIGHT AT THE OPERA

A Night At The Opera - один из лучших альбомов Queen. Из первых четырех альбомов мы записывали этот дольше всех. Мы не то, что к этому стремились, но мы собрались, и я сказал, что мы сделаем очень много. Мы записывали его почти четыре месяца, едва-едва уложившись в сроки - предстояли большие гастроли. Было очень важно записать альбом так, как мы хотели, особенно после того, как потратили на него столько времени. Каждая песня с "Оперы" самодостаточна.

Мы много чего хотели сделать на Queen II и Sheer Heart Attack, но там не хватало места. А вот на "Опере" хватило. Мы такое вытворяли с гитарами и вокалом, чего раньше никогда не делали. На альбоме звучало все, от тубы до расчески. И ничего не казалось лишним.

Мы хотели сделать много песен в самых разных стилях. Получается хороший контраст, когда делаешь и короткие, и длинные номера. Альбом такой разнообразный, что мы ударились в крайности. Каждая молекула этого альбома - это мы, мы четверо, каждая йота. Не было никаких сессионных музыкантов - ни для струнных, ни для чего.

Это был дорогой альбом - он нам обошелся в 15-20 тысяч фунтов, по-моему, потому что мы хотели сделать его как можно лучше, и, думаю, мы хотели доказать, что можем это сделать... но какое же облегчение мы почувствовали, закончив его!

Death On Two Legs - самый злобный текст из всех, что я когда-либо сочинял. Такая мстительная песня, что Брайану даже плохо становилось, когда он ее пел. Никто не поверит, сколько ненависти и яда в исполнении этой песни, а уж про текст я молчу. Прислушайтесь к словам, ребята. Это злобная маленькая песня, которая показывает, каким злым я могу быть.

Я решил, что если уж хочу что-то показать, то нужно идти до конца и забыть о компромиссах. Мне трудно пришлось со словами. Я хотел сделать их как можно более грубыми. У меня буквально кровь горлом шла от этих слов. Я каждый день менял текст, пытаясь сделать его насколько возможно злобным. Когда остальные в первый раз услышали песню, они были в шоке. Когда я им ее описывал, им очень понравилась идея, но потом они увидели текст и перепугались. Но я уже сделал шаг и полностью погрузился в песню. Несколько дней я был настоящим демоном.

Альбому нужно было сильное начало, а что может быть лучше, чем первые слова "Ты сосешь мою кровь, как пиявка"? Сначала мы задумывали так: вступление, потом все останавливается, и звучат слова: "Ты, соси мой ***!" - но, пожалуй, это было слишком. Давайте просто скажем, что песня сделала то, что от нее ждали!

Lazing On A Sunday Afternoon - короткая песня, всего минута и 6 секунд. Очень остренькая такая песенка. Брайан ее обожает.

Вот куда меня может завести настроение. Это одна моя сторона - я могу меняться. Все на песне Lazing On Sunday Afternoon немного отличается от нормы. Я обожаю водевиль. Люблю писать подобные вещи, я точно напишу еще что-то в таком духе.

А вот песня Good Company, которую написал Брайан. Она в стиле Джорджа Формби, с саксофонами, тромбонами и кларнетами - и гитара Брайана играет за все эти инструменты. Я не люблю сессионных музыкантов, мы все делаем сами, от высокого фальцета до самых низких басовых партий. Это все мы.

Это знак переходного периода. Мы могли бы эти песни записать еще на первом альбоме, но нельзя сделать все сразу, так что пришлось подождать до четвертого. Мы хотели столько всего попробовать. Я всегда хотел написать что-то подобное. Ogre Battle была сочинена на гитаре, но потом меня стали привлекать вещи вроде Love Of My Life или Lily Of The Valley, написанные на фортепиано. Я всегда любил подобную музыку.

Seaside Rendezvous написана в духе 20-х годов, Роджер там спел за тубу и кларнет, если вы понимаете, о чем я. Я еще собираюсь заставить его станцевать чечетку. Куплю ему специальные подкованные туфли от Джинджера Роджерса.

'39 - маленькая песенка Брайана, что-то вроде скиффла, мы такое еще не пробовали. Мы так можем, но люди не верят, что это мы. Это хотел сделать Брайан Мэй, и это совсем не похоже на Queen. Наверное, мы выпустим ее на стороне B сингла You're My Best Friend.

Брайан сочинил огромнейшую эпическую песню The Prophet's Song, это одна из самых тяжелых наших песен. Он там такое с гитарой вытворяет! Знаете, гитара Брайана сделана вручную, так что он может практически заставить ее говорить. И она будет говорить на этой песне.

Запись сингла Bohemian Rhapsody заняла целую вечность, а The Prophet's Song мы записывали три недели, но у нас была свобода, и мы могли ударяться в любые крайности. Мы же оперу сделали! Мне кажется, альбом соединил в себе необычность Queen II и хорошие песни с Sheer Heart Attack. Это лучшие песни, когда либо написанные!

I'm In Love With My Car, выпущенная на стороне B "Рапсодии", стала первым хитом Роджера. Он очень этого хотел, и, думаю, заслужил. Песня стала большим хитом в Европе.

Love Of My Life - милая маленькая баллада. Здесь проявляются мои классические влияния. Брайан здесь играет на настоящей арфе. Помню, я думал: "Я буду заставлять его играть до тех пор, пока у него пальцы не отвалятся!"

Сейчас песня адаптирована для гитары, но сочинил я ее на фортепиано. Где бы мы ни выступали, все знают, как петь Love Of My Life - просто невероятно смотреть, как эту песню поет столько народу.

Я однажды посвятил Love Of My Life Кенни Эверетту в его радиопрограмме [1976] за то, что он к нам очень хорошо относился и позволил "захватить" программу Be Bop Bonanza. Она с альбома Sheer Heart Attack... а, нет, с A Night At The Opera. Господи! Мы уже столько всего выпустили, что я начинаю забывать.

You're My Best Friend - песня Джона Дикона. Я был очень доволен. Джон к тому времени наконец-то обрел себя в группе. Он хорошо поработал над этой песней, и это ведь хорошо, не правда ли? Queen стала еще более разнообразной - понимаете, о чем я?

A DAY AT THE RACES

На You Take My Breath Away я записал только себя. Остальные бэк-вокал не пели. Я играл на фортепиано, в общем-то, это все. Я не знаю, как нам удалось сохранить песню такой простой, со всеми нашими наложениями и прочими штучками. Люди считают, что мы слишком сложные, но это не так. Все зависит от песни. Если нужна сложность, мы сделаем ее сложной. Эта песня довольно необычна для Queen.

Long Away - песня для 12-струнной гитары, написанная Брайаном. У нее очень интересные гармонии.

В Somebody To Love хоровую партию пели все те же три человека, но технический подход был немного другим, потому что мы пели госпел. Я из-за этой песни очень злился. Я хотел написать что-то в духе Ареты Франклин. Меня вдохновил госпел с ее ранних альбомов. Хотя гармонии могут показаться похожими, в студии все совершенно по-другому, потому что там другой диапазон.

The Millionaire Waltz - очень странная песня. Она из тех, которые я хочу записывать для каждого альбома - что-то совершенно не вписывающееся в формат Queen. Брайан полностью оркестровал ее гитарами, так он еще не делал. От туб и флейт-пикколо до виолончелей. Запись заняла несколько недель. Брайан очень педантичен. Такие вещи Queen еще не делала - это вальс в духе Штрауса.

Эта песня на самом деле о Джоне Риде, нашем тогдашнем менеджере. Думаю, довольно безумная вещица. Но все получилось хорошо, и люди часто над ней смеются.

Я бы хотел сказать, что Брайан очень хорошо записал гитары. Он дошел до пределов гитарной оркестровки. Я даже не знаю, как он сможет превзойти эту вещь. А Джон очень хорошо сыграл на басу. Я думаю, что все было здорово, и мы хвалили друг друга за эту песню. Думаю, песня вышла очень хорошей, особенно с точки зрения оркестровки. Брайан использовал гитару совершенно по-другому. Я знаю, что он и раньше делал оркестровки, но эта вышла ну просто отлично.

You And I, завершающая первую сторону пластинки - песня Джона Дикона, его вклад в этот альбом. Его песни становятся все лучше. Я на самом деле начинаю беспокоиться.

Tie Your Mother Down - одна из самых тяжелых песен Брайана. Помню, еще до того, как записать эту песню, мы сыграли ее в Гайд-парке летом 1976 года. Мне удалось справиться с вокалом вживую до того, как записать его в студии. Песня была шумная, очень хорошо мне подошла.

White Man, выпущенная на стороне B сингла Somebody To Love - тоже песня Брайана. Очень блюзовый трек, у меня была возможность поддать хрипотцы. Думаю, это будет отличная концертная песня.

Good Old-Fashioned Lover Boy - еще один мой водевиль. Я люблю водевили, хотя Lover Boy куда прямолинейнее, чем, скажем, Seaside Rendezvous. Это довольно простая вещь для фортепиано и голоса с цепляющим ритмом; альбому нужна была подобная разрядка.

Drowse - очень интересная вещь Роджера. Роджер - рок-н-ролльщик. На ней отличная слайд-гитара Брайана, а Роджер спел в октаву. Эту песню хорошо напевать, я ее напеваю постоянно.

Альбом A Day At The Races (не Horse Feathers - другой фильм братьев Маркс) заканчивается японской вещицей, которую Брайан назвал Teo Toriatte ("Будем вместе"). Это очень эмоциональная вещь, одна из лучших. Брайан сыграл на фисгармонии и записал отличные гитарные партии. Отличная песня для завершения альбома.

NEWS OF THE WORLD

We Are The Champions - самая эгоистичная и высокомерная песня из всех мной написанных. Когда я написал ее, я думал о футболе. Я хотел сочинить песню, в которой могли участвовать фанаты. Она была направлена на массы. Я думал: "Посмотрим, как они ее примут". Она великолепно сработала. Когда мы исполнили ее на закрытом концерте в Лондоне, фанаты между песнями "зарядили" какую-то футбольную кричалку. Конечно же, я придал песне побольше театрального изящества, чем футбольному "заряду". Вы же меня знаете!

Я уж точно не думал о прессе, когда писал эту песню. Я вообще не думаю о британской музыкальной прессе. Эта песня предназначалась для музыкантов и фанатов. Еще это можно посчитать моей версией I Did It My Way. Мы сделали эту песню, и это было непросто. Это не постель из роз, как говорится в песне. Все непросто до сих пор. Эту песню освоили фанаты футбола, потому что это песня победителя. Не могу поверить, что никто не написал новую песню, которая превзойдет мою.

Spread Your Wings - песня очень в духе Джона Дикона, но с более шумными гитарами. После того, как я записал вокал, Джон записал гитары, и настроение изменилось. Думаю, это самая сильная его песня на нынешний момент.

THE GAME

Я сочинил Crazy Little Thing Called Love на гитаре и записал в студии ритм-партии, и это очень хорошо, потому что Брайан играет всякие "заполнения", ну и свое обычное соло. Меня немного ограничивает количество аккордов, которые я знаю. Я просто учусь, но надеюсь больше играть на гитаре в будущем. Эта песня для меня не типична, но только потому, что для моей работы вообще ничего не типично.

Another One Bites The Dust стала танцивальным хитом, но это не значило, что мы собирались писать только в этом же духе. Нам нравится экспериментировать, хотя я многому научился, слушая негритянское диско - Майкла Джексона, Арету Франклин и Стиви Уандера.

UNDER PRESSURE

Under Pressure получилась совершенно случайно. Дэвид [Боуи] пришел в гости в нашу студию в Монтре, где мы записывались. Мы начали джемовать, и все получилось очень быстро и спонтанно. И мы, и он были довольны результатом.

Это была совершенно неожиданная вещь, но наша группа любит делать необычные, неожиданные для нас и неординарные вещи. Мы не хотим идти накатанной колеей или попадать в застой, а если вы вместе так долго, как мы, всегда существует подобная опасность. Есть опасность просто почить на лаврах и расслабиться, а мы такого не хотим.

С Дэвидом работать было одно удовольствие. Он очень талантлив. Когда я увидел, как он играет в спектакле "Человек-слон" на Бродвее, я сам захотел попробовать себя в роли актера. Возможно, в будущем я попробую что-то подобное, но сейчас я работаю над проектами с Queen. Мы не хотим стоять на месте. Есть еще столько неосвоенных земель.

THE WORKS

На этом альбоме я сочинил песню вместе с Брайаном. Точно будет солнечное затмение!

Песня называется Is This The World We Created. Мне нравится, как мы подошли к этой песне. Мы смотрели на песни с нашего альбома и решили, что нам не хватает какой-нибудь простенькой баллады, или распевной такой вещи, вроде Love Of My Life. И вместо того, чтобы кто-нибудь из нас ушел и сочинил песню один, я сказал Брайану: "Давай придумаем что-нибудь прямо сейчас". Песня появилась буквально за два дня. Он принес акустическую гитару, я сел рядом с ним, и мы написали песню.

Если бы мы заранее решили, что должны сесть и сочинить песню вместе, не думаю, что у нас бы что-нибудь получилось, потому что тогда бы началась схватка наших "эго", споры, кто что будет делать, и так далее. Но когда мы сделали так, у нас не было времени на раздумье. Мы просто пошли и сочинили песню. Если бы у нас не получилось, мы бы просто выкинули ее, но все сработало, песня получилась сильной, так что мы сказали: "Да, будет отличная концовка альбома". А потом мы спели ее на Live Aid.

THE MIRACLE

Мне лично не нравятся названия, которые дают альбому концепцию, потому что иногда люди начинают думать не о том. Например, рабочим названием альбома The Miracle было The Invisible Man. На альбоме есть песня с таким же названием, мы обсуждали клип, в котором мы бы делали всякие волшебные вещи. Но представьте, что журналисты неправильно поймут название. На самом деле альбом назывался The Invisible Man буквально до последней недели. По-моему, Роджер сказал: "Вы что, не пойдет это название!" Мы подумали, на что бы заменить название, была у нас песня The Miracle, так что мы решили, что это название хорошо выразит то, что мы сделали. И назвали альбом The Miracle. Конечно же, многие люди подумают, что мы считаем наши песни чудесами, но, черт возьми! Если они хотят так думать, пусть думают. Название альбома было просто по песне.

Все было хорошо, правда, без споров не обошлось.

INNUENDO

Я очень доволен своим вокалом на альбоме. Innuendo - слово, которое я часто использую в скрэббле. Отличное название для Queen.

@темы: Music, Queen, Переводы

---

Freddie Mercury. Life In His Own Words

Глава 4

Глава 4.

"Нас заставляли идти на компромиссы, но резать песню мы не станем никогда!"

Я давно хотел создать что-то подобное Bohemian Rhapsody. Я не задумывался над этим при записи первых трех альбомов, но на четвертом почувствовал, что время пришло.

На самом деле я просто собрал вместе три разных песни. Я всегда хотел сделать что-то оперное, где в начале устанавливается настроение, потом идет роковая часть, внезапно прерывающаяся оперной - жестокое отступление - а потом возвращается к исходной теме. Я не знал ничего об опере, так, только мелочи. Я хотел сделать то, что могла бы исполнить Queen. Я не пытался утверждать, что это настоящая опера, естественно, нет - ей далеко до "Волшебной флейты". Я не говорил, что являюсь фанатиком оперы и знаю о ней все, я просто хотел сделать оперу в рок-н-ролльном смысле слова. Почему нет? Я сделал все, что позволяли мне мои ограниченные способности.

Мне нравится считать, что мы прошли через рок-н-ролл, и нет никаких границ. Все открыто, особенно сейчас, когда все исследуют новые территории. Я пытался это делать многие годы. Никто не обращался к балету. Это звучит очень необычно и экстремально, но я знаю, что придет время, когда так станут делать все. Я попробую это, и если не получится, значит, не судьба. Попробую что-нибудь другое.

Я долго обдумывал "Рапсодию", она не из воздуха появилась. Некоторым песням нужен такой вот помпезный антураж. Мне пришлось работать, как сумасшедшему. Я хотел песню такого типа. Я провел кой-какие исследования. Хотя это была своего рода насмешка, квази-опера, я все равно хотел, чтобы это была песня в духе Queen. Я очень доволен оперной частью. Я хотел сотворить что-то необычное с вокалом, потому что нас постоянно сравнивали с другими, что очень глупо. Если вы вслушаетесь в оперную часть, ее сравнить просто не с чем, к чему мы и стремились.

Хотите немного секретов ремесла? Пожалуйста. Это была сложнейшая задача, потому что мы записали три отдельных части, а потом собрали их вместе. Над каждой из них пришлось немало покорпеть. Оперная секция в середине была самой сложной, потому что мы решили воссоздать оперные гармонии втроем с Брайаном и Роджером. Пришлось делать очень много наложений. По-моему, мы втроем записали то ли 160, то ли 200 голосов.

В середине была строчка: "No, no, no!", там, где партия "поднимается", мы там раз сто пятьдесят до посинения пели эту строчку: "No, no, no, no, no, no, no!" Тогда студии были 16-дорожечными. Сейчас уже появились 24-дорожечные, 32-дорожечные, даже больше. Мы сделали столько наложений на 16-дорожечной студии для этой песни, что пленка стерлась до прозрачного состояния. И, по-моему, даже порвалась в двух местах.

Было ОЧЕНЬ много работы. Я все продумал, и я заставлял Роджера, Брайана и Джона играть какие-то проходы, а они спрашивали: "Что, черт возьми, тут происходит?" Например, они играли один аккорд, потом долгая пауза, они говорили: "Это же чушь какая-то!" Но я знал, что и когда должно быть сыграно. Запись заняла целую вечность.

Сейчас я разобью некоторые иллюзии. Это была просто еще одна песня, которую я сочинил для альбома среди прочих. На ранних стадиях я чуть от нее не отказался, но потом получилось то, что получилось.

Множество людей не любят Bohemian Rhapsody, но с чем ее можно сравнить? Назовите хоть одну рок-группу, выпустившую оперный сингл. Я не могу назвать никого. Но мы не выпускали оперный сингл только для того, чтобы стать единственной группой, сделавшей это. Просто так получилось.

"Рапсодия" была целой эрой, она была своевременна. Если честно, не думаю, что она стала бы таким хитом, если бы мы выпустили ее сегодня. Я не пытаюсь быть скромным; просто тогда для такой величественной песни было самое время. Просто думаю, что если бы она не была написана, то сейчас я бы не стал ее писать, потому что знаю, что происходит вокруг. Вот почему я пишу песни вроде Body Language [1982]. Я не считаю, что Body Language сильно уступает "Рапсодии", если вы понимаете, о чем я. Думаю, эта песня так же хороша, но по-своему.

Если люди думают, что из-за огромного успеха я внезапно вернусь назад и напишу подобие Bohemian Rhapsody, они ошибаются. Я ни в коем случае так не сделаю. Нужно постоянно выпускать что-то свежее и хорошее. Если не можешь выпустить что-то хорошее, когда это необходимо, забудь об этом. Нельзя жить одним прошлым, и я не пытаюсь жить одной Bohemian Rhapsody.

Мы рассматриваем наш продукт как песни, нам плевать на синглы и альбомы. Мы просто выбираем самое лучшее. Мы смотрим на все в целом, чтобы убедиться, что альбом будет хорошим. Мы думали, что Bohemian Rhapsody - очень сильная песня, поэтому выпустили ее. Было очень много споров по этому поводу. Кто-то посоветовал обрезать ее, потому что пресса считала, что мы выпустим трехминутный сингл, но резать ее не было смысла - это было бы неправильно. Мы хотели выпустить ее, чтобы показать, что такое Queen на сегодняшний момент. Это наш сингл, а после него вы получите альбом.

Выбрать песню для сингла всегда сложно. Нет такой вещи, как гарантированный хит. Я сказал бы, что с "Рапсодией" мы очень рисковали, и риск оправдался. Мы стали решать, что выпустить на сингле, когда написали где-то половину альбома. Было несколько вариантов. Мы даже подумывали над The Prophet's Song, но потом все-таки решили выпустить "Рапсодию".

Это был очень большой риск. Людям с радио песня сначала не понравилась, потому что была слишком длинной, и фирмы грамзаписи сказали, что не рискнут ее выпускать. После того, как я практически собрал вместе три песни, у меня попросили разобрать их обратно. Представляете? Длина в шесть минут могла означать то, что радиостанции отказались бы ее играть. Люди нам говорили: "Вы с ума сошли! Они никогда ее не поставят! Услышите только несколько первых тактов, а потом они уберут громкость". Было много споров. В EMI вообще все были в шоке: "Шестиминутный сингл? Да вы шутите!" - сказали они. Но в конце концов все прошло как надо, и я был очень рад.

Было очень много разговоров, чтобы обрезать песню для радио, но мы настаивали, что она станет хитом только целиком. Нас заставляли идти на компромиссы, но резать песню мы не станем никогда. Зачем это делать, если песня ухудшится? Они хотели обрезать ее до трех минут, но я сказал: "Ни в коем случае! Или выпускать ее полностью, или не выпускать вообще. Или она останется как есть, или забудьте о ней!" Она была бы либо оглушительным провалом, либо же люди послушали бы ее, купили, и она стала бы хитом. К счастью, она стала большим хитом.

Между нами четверыми есть консенсус. Все решается в спорах. Мы приняли верное решение с Bohemian Rhapsody, но не стоит говорить, что мы всегда правы - это не так. Все могло бы пойти совсем по-другому.

Всегда есть элемент риска, и мне это нравится. Из этого и получается хорошая музыка. Мы всегда рисковали. И это один из способов доказать зрителям, что мы уверены в песне. Я чувствовал, что если "Рапсодия" станет успешной, ее будут уважать. Это была песня крайностей, и, думаю, ее успех или провал тоже принял бы крайние формы. Она проложила для нас дорогу и открыла двери на куда более широкий рынок. Я на самом деле думаю, что наша музыка становится еще более разнообразной, так что мы можем понравиться большему числу людей. На наши концерты ходят люди самых разных возрастов.

Мы постоянно рисковали головой. Еще на альбоме Queen II 1974 года. На том альбоме мы столько всего необычного сделали, что люди стали говорить: "Дерьмо какое-то, слишком много вокала, слишком много всего". Но это и есть Queen. После Bohemian Rhapsody они наконец поняли, что Queen такая и есть. Наконец-то поняли!

Люди считают эту песню нашим пиком, потому что они думают: "Как Queen смогут это превзойти?" Но они смотрят на это только с точки зрения продаж. Да, это одна точка зрения, но я считаю, что с точки зрения сочинения песен и студийной работы мы уже превзошли себя "тогдашних".

Люди все еще спрашивают меня, о чем Bohemian Rhapsody, а я не отвечаю. Мне кажется, она тогда потеряет таинственность, которую создали вокруг нее люди. "Рапсодия" - одна из песен, которые окутаны чувством фантазии. Мне кажется, люди просто должны слушать ее, думать над ней, а потом решить, что она для них значит.

Очень не люблю анализировать свои песни. Никогда не спрашивайте меня о моих текстах. Люди спрашивают: "Зачем ты написал этот текст, и что он значит?" Я не люблю объяснять, о чем я думал, сочиняя песню. Мне кажется, это ужасно. Я сочиняю не для этого.

Мне не хочется ее анализировать. Я предпочитаю, чтобы люди сами интерпретировали ее - сами "вписывали" туда то, что им нравится. Я просто пою песню. Я сочиняю песни, записываю их, продюсирую, а покупатели пусть понимают их, как хотят. Мы не обязаны ставить на наши продукты этикетки. Было бы очень скучно, если бы мы все четко объяснили, и все знали, о чем та или иная песня. Мне нравится, когда люди думают своей головой. Думаю, если бы я проанализировал все тексты, это было бы очень скучно для слушателей и развеяло бы не одну иллюзию.

Конечно, в каком-то смысле я горжусь Bohemian Rhapsody. Я много чем горжусь. Больше всего я горжусь тем, что до сих пор нахожусь здесь, хотя прошло уже столько времени.

@темы: Music, Queen, Переводы

---

Freddie Mercury. Life In His Own Words

Глава 3

"Я часто задумывался, о чем думает мама, когда видит мои сценические фотографии со всеми этими регалиями и гримом. Но, как и папа, она никогда не задавала вопросов".

Моя ответственность перед аудиторией - сделать хорошее шоу и убедиться в том, что Queen хорошенько их развлекла, в общем-то, вот. Я должен убедиться, что завоевал их, и они почувствовали, что хорошо провели время - иначе это не успешный концерт. Мне нравится, когда люди уходят с наших концертов довольными. Я знаю, это избитая фраза - "О, ты их прямо с рук кормишь!", но я чувствую, что чем быстрее мне удастся довести зрителей до этого состояния, тем лучше, потому что я должен чувствовать, что контролирую ситуацию. Тогда я знаю, что все идет хорошо.

Люди хотят разных развлечений, но я точно знаю, как они развлекаться не хотят: смотреть, как люди просто выходят на сцену и отыгрывают программу. Это не про нас. Для такого пусть пластинки слушают. Наша сила в том, что четыре музыканта пытаются вас развлечь. Мне нравится считать, что наши песни могут принимать разные формы в зависимости от того, что мы хотим вам дать. Love Of My Life на концертах, к примеру, совершенно отличается от того, что вы слышите на альбоме. Все зависит от того, какое у нас настроение во время игры. К тому же вы можете представить, что мы выйдем исполнять вещи вроде Bohemian Rhapsody или Somebody To Love в джинсах и футболках, без всякой подачи? Это просто не сработает!

Некоторые группы используют фонограммы, но мы просто не можем изображать игру под фонограмму. Мы не для этого работаем, и мы первыми скажем, что если мы не можем сыграть какую-то вещь с альбома вживую, мы это делать и не станем. Мы не жульничаем с фонограммами. А если говорить о Bohemian Rhapsody, то там произошла натуральная эволюция. Сначала мы считали, что не сможем сыграть ее вживую, так что играли только часть песни в попурри. Потом мы как-то приехали в Бостон, и я сказал: "Может быть, сыграем "Рапсодию" целиком? Не то, что мы будем изображать, что поем и играем, под фонограмму". Мы попробовали это пару раз, думаю, получилось очень эффективно. Теперь мы так всегда играем.

Я бы сказал, что "Рапсодия" или Somebody To Love - сложные студийные номера, ориентированные на вокал; это всегда было серьезным аспектом Queen. Вот почему Somebody To Love - просто убийственная песня для живого исполнения. Мы очень нервничаем, а когда играли ее в первый раз, довольно сильно ее "загнали", потому что хотели, чтобы она поскорее кончилась. Нужно менять аранжировки. Как можно воссоздать 160-голосный госпельный хор вживую? Никак. Это невозможно.

Насколько я знаю, большинство людей, покупающих наши пластинки, достаточно умны, чтобы сообразить, что все хоры поем мы вчетвером. Следовательно, они должны понимать, что мы не можем воссоздать это на сцене, как бы ни старались. Гораздо важнее - передать на сцене атмосферу песни, по крайней мере, для меня.

Наши песни принимают другую форму, когда мы исполняем их вживую. Многое из того, что мы делаем, появляется в результате естественной эволюции. Гораздо лучше попытаться найти, как лучше всего исполнить какую-то песню, чем подходить к этому с набором предвзятых идей. Иначе песни вроде Crazy Little Thing Called Love вообще никогда не были бы написаны.

Люди пробуют разные вещи, и визуальное шоу было всегда. Все великие группы устраивали шоу - Джими Хендрикс, Rolling Stones. Оно должно быть. Лично я люблю шоу, потому что очень не люблю просто сидеть или стоять на месте. Я люблю эффектность, люблю на самом деле исполнять песни. Мне нравится двигаться. В каждой песне своя агрессия, и мне нравится ее демонстрировать. Конечно, любую песню можно исполнить, просто сидя на стуле, но тогда не будет такого эффекта. В таком случае мы вообще могли бы просто поставить на сцену свои картонные фигуры и пустить через динамики наши альбомы.

Мне нравилось устраивать роскошные шоу. Я люблю такой подход к развлечениям, и вообще мне нравится кабаре и подобные вещи. Я обожаю Лайзу Миннелли - она просто великолепна. Но мне нужно было как-то соединить это с группой, а не отделиться от нее. Вот что сложно. Мы немного вульгарные, но вместе с тем и утонченные. Это не глэм-рок, а общие традиции шоу-бизнеса.

В ранние дни мы надевали на сцену черное, тогда это было очень смело. Затем для разнообразия мы стали надевать еще и белое, и постепенно все это разрослось. Я одеваюсь, чтобы поразить, но со вкусом, и мне весело подбирать сценическую одежду. Вы видите не только концерт, но и выставку мод. Мне нравится переодеваться на сцене, это часть представления. Я возвращаюсь на сцену после гитарного соло Брайана, и люди знают: что-то будет.

Это некая форма взросления. Тебе просто становится скучно носить одни и те же костюмы и одинаково выглядеть. Я люблю наряжаться. Сейчас вот я сменил имидж - выгляжу уже не как танцор балета, а как суровый мужчина в коже. Кожу я стал носить, посетив некоторые немецкие бары - и, конечно же, я ношу ее с особым стилем.

Мне нравится кожа. Я чувствую себя черной пантерой.

В конце концов мы знаем, что песни говорят сами за себя, и если твоя песня - дерьмо, то она не зазвучит лучше, если ты красиво оденешься. Я всегда думал: "Господи! Не принимай себя слишком серьезно!" Первое, что для этого стоит сделать - надеть смешной костюм. Носить на сцене балетные тапочки и трико - это довольно насмешливо. В то время я просто интересовался этим. Я попытался как-то включить это в сценическое шоу, чтобы улучшить нашу музыку, но если бы это не сработало, я бы перестал так делать. К тому же мне нравился костюм а-ля Нижинский. Мы считаем, что устраиваем шоу, а не просто исполняем на сцене наш последний альбом.

В душе мы рок-н-ролльщики, но подача очень важна, и ее не хватает очень многим группам. Наше шоу менялось, росло и "взрослело" с каждыми новыми гастролями. На нас очень интересно смотреть вживую. Мы выходим и даем жару. Каждую новую песню нужно выразить не только музыкально, но и визуально, и мы просто не могли допустить, чтобы концерты были всегда одинаковы. Мы не используем много декораций, хотя у нас и есть немного сухого льда, ну я еще иногда цветы бросаю. Кстати, мы НЕ ИСПОЛЬЗУЕМ пар. Один нью-йоркский журналист написал, что мы используем пар, и мне сразу представилось, как мы все дружно кипятим за кулисами чайники.

Мы считали, что концерт должен быть спектаклем, и нас очень не любила пресса за вычурное сценическое шоу. Но в этом-то все и дело. Мы хотим устроить шоу, поэтому у нас куча освещения и сложнейшая звуковая система. Но все это для того, чтобы улучшить музыку. Люди видят наши фотографии в костюмах и думают: "А, так это глэм-рок!" Мне жаль таких людей, потому что если бы они хоть немного поинтересовались вопросом, то поняли бы, кто мы на самом деле.

Иногда я на сцене практически перехожу грань, да? Но я научился делать все эти вещи с определенной насмешкой. Я смеюсь над собой, и аудитория в конце концов к этому привыкла. Кому бы сошло с рук, если бы он обливал первые ряды водой и все такое? Если бы я такое делал на полном серьезе, вряд ли это кому-нибудь понравилось бы. Но на самом деле это весело. Меня поддерживает то, что я люблю подшутить над собой. Если бы мы были группой другого типа, с "месседжами" и политической тематикой, все было бы по-другому. Вот почему я могу носить дурацкие шорты и делать полугестаповские жесты. Это все просто китч. Но не все это понимают.

Однажды мы играли в театре в Нью-Йорке на разогреве у Mott The Hoople, и одна журналистка написала, что заметила, что когда я переодевался, я сменил даже носки и обувь. Также она добавила, что была настолько близко, что заметила даже, к какой религии я принадлежу, и что на мне не было трусов! Эти журналисты замечают все, вплоть до последнего прыща на вашей заднице. Кстати, я не кладу в штаны бутылку из-под кока-колы. Это мой собственный шланг!

На сцене я чувствую себя невероятно сильным, и я совершенно погружен в музыку. Когда вы на сцене, и аудитория в ваших руках, от этого может просто крышу снести. Но я никогда не считал, что могу этим пользоваться, чтобы делать какие-то политические заявления. Я не мессия или еще кто-то - я не хочу проповедовать. Ни за что. Я не собираюсь там речи произносить.

В руках менее сознательного человека эта власть может быть довольно опасной. Я мог бы при желании вызвать бунт. Вы внезапно думаете: "У меня власть над этими людьми. Я могу разрушать!" Чувствуете адреналин, вам кажется, что вы просто дьявол во плоти, и это здорово, просто здорово. Но я точно знаю, что никогда не стану злоупотреблять этим. Я не выхожу на сцену каждый вечер, думая: "Ух ты, у меня есть власть!" Я слишком классный для этого, дорогие!

Иногда я чувствую, что мог бы стать Гаммельнским крысоловом, но мне не нравится думать, что люди настолько глупы. Я не думаю, что все поголовно пойдут за мной в реку... мне бы пришлось силой затаскивать туда всех по очереди. Моя работа - не учить их, а делать музыку. Я не хочу менять их жизни за один день, я не хочу проповедовать им мир во всем мире и прочую подобную дребедень. Это эскапизм, я просто хочу, чтобы им какой-то период времени нравилась моя музыка, а когда она перестанет им нравиться, пусть выкинут ее на фиг в мусорное ведро. Я чувствую себя церемониймейстером, и дальше заходить не хочу, потому что люди приходят развлекаться. Развлечение - ключевой фактор, и я ни в коем случае не хочу себя ощущать политическим оратором.

Я просто фриволен и люблю развлекаться, а как можно лучше развлечься, чем не на глазах 300 тысяч человек? Я зажигаю на сцене! Для меня нет ничего лучше, чем играть перед огромной аудиторией. Чувство, которое я от них получаю, лучше, чем секс. Я обожаю это возбуждение. Я всегда чувствую, что хочу больше, больше и больше! Я просто музыкальная проститутка! Такова моя натура, но в реальной жизни я совсем не такой. Когда я спускаюсь со сцены, мне нужно несколько часов, чтобы прийти в себя.

Мой характер состоит из множества ингредиентов, и "Фредди-на-сцене" - только один из них.

Я так силен на сцене, что иногда кажется, что я создал чудовище. Когда я на сцене, я экстроверт, но внутри я совсем другой. На сцене я большой мачо, секс-символ, и я очень высокомерен, так что большинству людей из-за этого я неинтересен. Но на самом деле я совсем другой. Они не знают, какой я под этой "оболочкой". Люди думают, что я людоед. Какие-то девчонки однажды зашипели на меня на улице: "Ты дьявол!" Они думают, что я злой, но это только на сцене. Вне сцены? Уж точно я не людоед. Конечно, временами у меня случаются "сценические" заскоки, когда я люблю подурачиться и попрыгать, но люди не понимают, что во мне есть и много другого. Они ждут от меня, что и в личной жизни я такой же. Они говорят: "Давай, Фредди, выступи. Развлеки нас!"

Людям, похоже, кажется, что если я "зажигаю" на сцене, то я точно так же "зажигаю" и в жизни. Но это не так. Все эти россказни о моих излишествах очень раздуты. У меня, конечно, не обычная средняя жизнь, но и жизнью камикадзе я тоже не живу. Я яркий и очень энергичный человек, и я люблю все делать быстро. Я могу долго не спать, это в моей природе. Понимаете, из-за моего сценического имиджа люди думают, что я такой же и вне сцены. Если бы я был таким, я бы уже давно умер.

Я не хочу, чтобы люди говорили, что видели меня на улице, и я совсем такой же, как на сцене. Нет-нет-нет, они должны видеть, что человек может меняться. Это внутренний талант. Это как раз делает вас особенным. То, что делаешь на сцене, не стоит повторять дома на кухне. Нужно быть другим человеком, чтобы развивать свой сценический имидж. Иначе будет все равно, сидите вы дома или выходите на сцену.

Давно прошли те дни, когда я считал, что нужно изображать Фредди Меркьюри со сцены в реальной жизни, потому что другие ждут от меня этого. Я обнаружил, что можно стать очень одиноким, если так делать, так что я не боюсь спускаться со сцены и быть собой - что многим людям может показаться скучным и приземленным. Дома я ношу джинсы и футболки. На самом деле, когда люди встречают меня, они зачастую разочаровываются, потому что ожидают, что я буду таким же, как на сцене. Но я человек, и хочу, чтобы другие поняли, что я могу быть плохим и хорошим, как все. У меня такие же чувства, такие же разрушительные качества, и, думаю, люди должны позволить мне это. Мне нравится чувствовать, что я являюсь самим собой, и мне плевать, что думают об этом другие.

Я хочу, чтобы люди сами истолковывали меня и мой образ. Я не хочу, чтобы меня заставили сказать: "Да, я вот такой". Мне кажется, что таинственность, незнание правды о ком-то, очень привлекательна, и последнее, что я хочу сделать - сказать людям, какой я на самом деле. Вот почему я заигрываю с бисексуальным имиджем - это весело.

Конечно же, я вычурный и люблю театр, но я не выбирал для себя этот имидж. Я такой, какой есть, и на самом деле часто плыву по течению. Я был бы несправедлив к себе, если бы не пользовался гримом только потому, что каким-то людям это не нравится. Даже разговоры о гомосексуализме когда-то считались отвратительными, но те дни прошли. Сейчас гораздо больше свободы, и можно придумать для себя любой имидж.

Я всегда хочу играть для как можно большего количества зрителей. Чем больше, тем лучше! Мне кажется, любой, кто хочет добиться успеха или уже его добился, хочет играть для большой аудитории, и я не боюсь в этом признаться. Я хочу, чтобы мою музыку слушал весь мир, и чтобы все слушали и смотрели на меня, когда я на сцене.

Игра на разогреве - одна из самых неприятных вещей, с которой пришлось столкнуться. Когда ты разогреваешь аудиторию перед другой группой, очень много ограничений. Нельзя повесить свое освещение, дают мало времени для игры, и так далее. Невозможно показать публике, что ты можешь, если ты не хедлайнер и точно не знаешь, что люди пришли слушать ТЕБЯ.

В первый раз мы поехали в Америку на гастроли, играя на разогреве у Mott The Hoople, и мы словно "пробили стену". Мы попробовали Америку на вкус и поняли, что нужно делать в следующий раз. Мы верили, что важнее всего музыка, а не "фишки", и мы чувствовали, что наша музыка достаточно оригинальна и разнообразна. Наша американская звукозаписывающая компания [Elektra] не представляли нас как "Следующую великую группу". Они сказали: "Послушайте это. Это британский рок в королевских традициях".

У нас были трудности. Мы поехали в Америку, чтобы раскрутить только что вышедший альбом Queen II, и в середине турне Брайан свалился с гепатитом. Он на самом деле болел уже шесть лет, не зная об этом. В любом случае отмена гастролей стала для нас шоком, и мы считали это большой потерей. Тем не менее нам удалось отыграть там месяц, а если бы мы вообще не поехали, о нашем существовании и не узнали бы. Конечно же, полноценные гастроли помогли бы нам куда больше, но мы не думали, что "упустили свой шанс". Мы знали, что пришло наше время, и мы скоро вернемся. Вы бы почитали отчеты о концертах - они были великолепны, американцы САМИ хотели, чтобы мы вернулись как можно скорее.

На следующий год мы закончили европейское турне и вернулись в Америку. Было довольно круто. Прошло два месяца, и тут меня ждал провал. У меня были проблемы с голосом, я думал, что это просто простуда. Потом горло очень сильно заболело после того, как мы отыграли шесть концертов за четыре дня. На моих голосовых связках образовались эти гадкие узелки. Я пошел к специалистам, они дружно порекомендовали сделать операцию. Они собирались обработать мои связки лазером и срезать узелки. Но они не могли предсказать побочных эффектов, которые могли быть довольно опасны. В конце концов они сказали мне, чтобы я прекратил петь, иначе я вообще лишусь голоса. Это меня сильно испугало, так что пришлось отменить немало концертов.

В Америке нас преследовали неудачи. На гастролях 1975 года в мой номер в гостинице пробралась какая-то фанатка и украла мои украшения и браслеты. Она убегала из комнаты, но я перехватил ее у лифта. Я схватил ее за волосы, затащил назад в номер и хорошенько обыскал. Забрав свои вещи, я выгнал ее со словами: "Проваливай, ты, шлюха из Сиэтла!"

Через год моя многообещающая поп-карьера едва не подошла к безвременному концу. Две юных девушки у театра решили забрать мой шарф в качестве сувенира. К сожалению, они забыли, что шарф все еще обмотан вокруг моей шеи, и чуть не задушили меня. Я уверен, что у Ее Величества таких проблем не возникает, но, в конце концов, у нее же нет ни одной песни в хит-парадах?

Я обожал гастролировать по Японии, особенно мне нравились девочки-гейши. Я любил там все: стиль жизни, искусство. Великолепно! Я бы прямо завтра туда вернулся, если бы мог. Мы знали, что все будет круто, как только приземлились. Когда мы вышли в аэропорт, мы просто ушам своим не поверили. Они прекратили объявлять рейсы и вместо этого включили нашу музыку. Невероятное ощущение - приезжать в страну, уже наполненную твоими фанатами. Мы очень надеялись, что оправдаем их ожидания.

Тогда Queen II стала там пластинкой года, и истерика началась с того момента, как мы прибыли: бунт в аэропорте, телохранители, все как в старые добрые времена "Битлз". Организация была великолепнейшей, нам все очень понравилось. Нам нужна была защита, потому что даже в вестибюль гостиницы нельзя было спуститься - вас тут же облепляли очень вежливые люди и просили автографов. У каждого из нас был личный охранник, моего звали Хитами. Он был главой охранной службы Токио, и вся его работа заключалась в том, чтобы баловать и потакать мне на протяжении гастролей и защищать меня от физического вреда. Он был очень добрым и даже подарил мне японскую лампу, которой я очень дорожу.

Еще мы были на чайной церемонии, вроде той, которую посетила королева, и я помню, какую мину она скорчила, отпив пару глотков. Это очень плотная зеленая жидкость, горькая, как отрава! А ее надо выпить за три глотка. После этого мы отправились на прием, а там были все ведущие японские бизнесмены, плюс еще британский посол с женой. Она сказала нам: "Мы ходили на Led Zeppelin, но они такие громкие!"

Очень хорошо ездить на гастроли и выходить на сцену перед людьми, которые вас еще никогда не видели. Нужно начинать с нуля, играть каждую песню, словно она новая, и это здорово. Нужно еще и использовать все старые приемчики, потому что мы хотим вызвать реакцию у тех, кто пришел послушать нас. В моем сценическом шоу есть вещи, которые точно вызовут реакцию. Я однажды думал о такой штуке: чтобы меня на сцену выносили нубийские рабы с опахалами. Я собирался лично устроить собеседование и выбрать победителей. Только вот где сейчас найдешь нубийского раба?

Если кратко - люди хотят видеть искусство, шоу-бизнес, они хотят видеть, как ты уезжаешь в лимузине. Вот почему для нас альбомы и концерты - это две различных сферы деятельности. В студии совершенно другое настроение, нежели на концерте; когда мы выходим играть для зрителей, вот тогда мы действительно расходимся. Мы устанавливаем очень высокие стандарты, 99 процентов зрителей не согласятся с нашей собственной оценкой концерта. Мы все орем друг на друга, разносим гримерки и выпускаем пар. Мы спорим буквально обо всем, даже о воздухе, которым дышим. Мы постоянно держим друг друга за горло. Однажды у Роджера было плохое настроение, и он швырнул всю свою гребаную ударную установку через сцену. Она едва в меня не попала, я чуть не погиб. В другой раз Роджер случайно прыснул Брайану в лицо своим лаком для волос в маленькой тесной гримерке, и они чуть не подрались. Это все было очень весело!

Думаю, к тому времени Queen уже стала узнаваемой. Америка поняла, что мы хороши, Япония тоже, мы были самой популярной группой в Японии. Я спокойно могу так сказать. Мы могли "сделать" кого угодно, потому что играли по собственным музыкальным правилам. Мы знали, что если просто сделаем что-нибудь с вокальными гармониями, нас обзовут Beach Boys, а если что-нибудь "тяжелое" - то Led Zeppelin. Вместо этого мы постоянно вводили людей в смятение, доказывая, что мы не похожи ни на кого. Мы больше похожи на Лайзу Миннелли, чем на Led Zeppelin. Мы скорее следуем традиции шоу-бизнеса, чем рок-н-ролла. Мы стали узнаваемыми, потому что соединили вместе все вещи, которые определяют Queen. Этого-то люди и не понимают.

Мы постоянно учились. Вы настолько хороши, насколько хорош ваш последний концерт. Мы все хотели довести наши концерты до идеала. Правда, не всегда получалось. Много раз я убегал со сцены, чтобы переодеться, и слышал, как Брайан внезапно заканчивал гитарное соло, а я еще штаны не надел, и приходилось выбегать на сцену полураздетым. Такое не раз случалось.

Мы чувствовали, что до тех пор, пока у нас есть чувство достижения и покорения новых земель, мы счастливы и должны продолжать работать. Нас, правда, так и не пустили в Россию - они думали, что мы морально разложим их молодежь, или еще что-то такое. Мы хотели выступить там, где раньше не звучала рок-музыка. Именно поэтому мы поехали в Латинскую Америку [в 1981 году], и в конце концов открыли Южную Америку для всего остального мира. Если там хорошо выступишь, можно заработать просто невероятные деньги.

Мы поехали в Южную Америку, потому что нас пригласили. Они хотели видеть четырех крутых парней, которые играют хорошую музыку. К концу гастролей я хотел купить весь континент и стать его президентом. Идея устроить большое южноамериканское турне витала в воздухе уже довольно долго. Но Queen на гастролях - это не просто группа, в турне участвует множество людей, и приходится тратить кучу денег. Но в конце концов мы решили: "К чертям затраты, давайте там сыграем!"

Я много знал об Аргентине, но я понятия не имел, что в Аргентине так много знают о нас. Я был изумлен реакцией на наше пребывание в стране. Мы все очень нервничали, потому что не знали, чего ожидать на чужой территории. Я не думаю, что они когда-нибудь видели такое амбициозное шоу, с освещением и прочими штуками.

Со всего мира съехалась куча журналистов, чтобы посмотреть на наши концерты в Аргентине и Бразилии. В Сан-Паулу мы сыграли для 120 тысяч зрителей в первый день и для 130 тысяч - во второй. Такого раньше нигде не было, это все было очень необычно. Они беспокоились, что при такой аудитории ситуация может принять политический оборот, и умоляли меня не петь "Не плачь по мне, Аргентина". Нас защищали "отряды смерти" - мощная полиция, которая может запросто убить человека, если вдруг толпа станет неуправляемой. А до того, как мы вышли на сцену, перед ней стояли военные со штыками.

Нас перевозили с места на место в бронированных автомобилях, которые обычно применялись при разгоне демонстраций. Ох и весело было! Перед нами рычали шесть полицейских мотоциклов, они разгоняли толпы и пробки, словно это было какое-то мотошоу. В фургоне были отверстия, куда полицейские выставляли свои ружья, но на этот раз там были мы. На стадионе мы появились весьма драматично. Это было здорово.

Иногда они слишком возбуждаются. Были небольшие проблемы, когда несколько зрителей стали драться с оператором. Это было во время I Want To Break Free, потому что в клипе мы все оделись в женское платье. Я вышел на сцену с накладным бюстом и пылесосом, чтобы воспроизвести клип, и они немного разозлились. Сначала мне показалось, что мои "груди" были просто слишком большими для них. Проблема была в том, что когда я в первый раз попробовал накладные груди в Брюсселе, мне сказали, что с галерки их просто не видно - если не сделать их размером вдвое больше, чем у Долли Партон. Так что пришлось сделать титьки побольше. Я не понимаю, чем им не понравилось то, что я оделся женщиной. Там по улицам бродит куча трансвеститов!

Я так оделся уж точно не для того, чтобы спровоцировать их. Меня могли закидать камнями, как царицу Савскую, но я не собирался отказываться от накладных грудей!

Именно я захотел прекратить гастроли и изменить цикл, по которому мы так долго жили. Если бы мы и продолжили гастролировать, то совсем по другим причинам, я устал от помпезного освещения и сценических эффектов. Мне просто казалось, что в моем возрасте уже не стоит бегать в балетных трико. Последствия гастролей сильно сказались на мне, я словно марафон пробегал каждый вечер. У меня повсюду были синяки.

До того, как мы начали "Волшебный тур" [1986 года], я немало беспокоился, потому что знал собственные ограничения и считал, что зрители будут ждать от меня того же, что всегда. Я думал: "Господи, неужели опять придется через это пройти?" А когда ты уже на гастролях, поздно искать отговорки. Это уже не ранние дни, когда я знал, что могу сделать что угодно, и мне за это ничего не будет. Теперь все очень внимательно наблюдают.

У меня был небольшой лишний вес, немного средневозрастного жирка, а если хоть кто-нибудь это увидел, меня тут же прозвали бы "Жирдяй Меркьюри". Мне пришлось подумать обо всем этом и убедиться, что я в отличной форме. Но что бы вы ни делали в преддверии гастролей, понять, сработало это или нет, можно только после первого концерта, потому что все гастроли уже распланированы, а площадки арендованы.

Мы всегда считали, что если не можем устроить такое шоу, которое хотим, концерт вообще не стоит устраивать. Ненавижу устраивать концерт, а потом долго извиняться. Это дерьмо. Сделал шоу - так отвечай за него по полной.

Я довольно сильно беспокоился, потому что на мой голос выпадала приличная нагрузка. Чем сложнее вокальные партии в студии, тем больше приходится напрягаться на концертах, потому что если не напрягаться, то люди скажут: "Ага, он может так петь только в студии!" Ненавижу это.

Мне нравится свобода на сцене, нравится побегать туда-сюда, но когда я увидел первые макеты сцены "Волшебного турне", я подумал: "О Господи, и что мне с этим делать? Мне роликовые коньки понадобятся, чтобы добраться из одного конца в другой!" Я не хотел никого подводить, поэтому сначала я хотел вообще отказаться от гастролей. Но, думаю, это все психология. Хотя я и считал, что надо хорошенько потренироваться, в конце концов я решил: "Надо просто найти силу воли для гастролей". Я, конечно, поотжимался немного, и, хотя первые три-четыре концерта были настоящим адом, потом мои мышцы стали работать как надо, и все было хорошо. Я рад, что провел эти гастроли, потому что это был один из успешнейших наших туров, и я рад, что ввязался в это.

У меня были проблемы с голосом, начиная с первых гастролей, потому что мы проводили очень длительные турне, иногда даже играя дневные концерты. Вы можете представить меня на дневном концерте? В конце концов я получил узелки на связках, которые временами сильно мешали петь. Они появляются от неправильного использования голоса, и после того, как у тебя вырастают узелки, они никогда не оставят тебя в покое.

На одном концерте, вроде бы в Цюрихе, я сорвал голос прямо на сцене. Я подумал: "Господи, что мне теперь делать?" Я говорить-то мог с трудом, это было ужасное чувство. Обычно я могу как-то это скрыть, но скрывать можно только до определенной степени, потом это уже становится смешным. Так что я просто сказал: "Хрен с ним!" и ушел со сцены, оставив группу втроем. Я никогда раньше так не подводил публику. Тем или иным образом мне всегда удавалось с этим справиться и закончить концерт. Но тогда пришлось уйти, и я очень разозлился. С того момента это стало для меня настоящим кошмаром. Если случилось однажды, может случиться снова.

Иногда тепло от софитов не позволяет испарениям сухого льда подняться, и приходится петь в тумане. Это, в общем-то, обычные гастрольные проблемы, но это очень раздражает, когда пытаешься взять высокую ноту. Вместо этого поешь октавой ниже, потому что очень не хочется рискнуть и дать петуха.

Иногда я открывал рот, и ничего не звучало. Остальные очень помогали мне, что они могли сделать? Они не могли кричать на меня "У тебя должен быть голос!" Они мне очень помогали. Иногда, когда нужно было взять высокую ноту, я открывал рот, а пел Роджер. Роджер поет очень хорошо, Брайан тоже. Они были словно "костылями" для моего голоса.

Я ходил к фониатрам. Мне кажется, я побывал у всех возможных специалистов. Они все советуют просто отдохнуть, не устраивать гастроли, или же сделать операцию. Я один раз почти решился на операцию, но мне не понравился доктор, да и испугался я, что мне в глотку будут совать какие-то странные инструменты.

@темы: Music, Queen, Переводы

---

Дарю идею для ужастика.

Некий композитор сочинил несколько песен. Еще при его жизни большинство из тех, кто исполнял эти песни без его "благословения", вскоре погибали при странных обстоятельствах. После его смерти же умирать стали практически все, кто пытался их петь или играть на сцене. Словно сама музыка очень жестко отбирала, кому можно ее исполнять, а кому нельзя...

@темы: Random thoughts

---

А дальше - вот что...

В этой записи я задавал вопрос: "Что дальше?" Вот вам и дальше...

Позвал в группу басиста. Ему очень понравился наш материал, успели один раз отрепетировать... Сегодня я узнал, что он утонул.

@темы: Music, Random thoughts, RIP, AF

---

My Music Session.

International music production web platform

@темы: URL

---

I am Snape, Severus Snape, the Walrus?

Игра в поиски доказательств "уползания Снейпа" уже, по-моему, приобретает те же масштабы, что и игра в поиски доказательств того, что Пол Маккартни умер в 1966 году...

@темы: Harry Potter, Random thoughts

---

...........

Непросто это - осознавать, что с большой долей вероятности не удастся оставить в наследство миру ничего, кроме своего хромосомного набора...

@темы: Random thoughts

---

Не могу не запостить. Растрогало.

После ливня (Малышу)

Плакать я не хочу, а плачу.
И вокруг плачет мир, смотри!
Для меня ты так много значишь,
Ты, Который-Живет-Внутри.

Ты растешь, и бегут минутки,
Нашей встречи назначен срок.
Расцветают в лесах незабудки,
Ждут следы твоих детских ног.

Я тебе покажу поляны
Земляники и роз кусты.
Потому что от счастья пьяной
Меня сделаешь только ты.

Ты узнаешь, как пахнет лето,
И чем дышит осенний сад.
Ты мой ангел, мой лучик света,
Ключик мой от божественных врат

Всё, чем я на земле дышу,
Всё, что в мире и есть, и нет,
Я клянусь, всё тебе покажу.
Лишь прошу, появись на свет.

 Иллюминати, 28.06.2008

@темы: Baby girl

---

Они знали!!!

Кем ты тут будешь?

Ваше имя Итак,ты будешь... Луна Лавгуд. А чё?

все гадания на aeterna.ru

@музыка: Mr. Todd

@темы: Harry Potter, Testen und Moben

---

Поддамся тренду :)

Каким зельем вас стал бы травить Северус Снейп ?

Ваше имя Снегг напоит тебя... Феликсом Фелицисом. А вы случаем не слизеринец ?

все гадания на aeterna.ru

@музыка: Black Sabbath - The Eternal Idol (w/Ray Gillen)

@темы: Harry Potter, Testen und Moben

---

...

Может, мне дневник в утиль архив сдать? Все равно никто не читает...

@темы: O Diary, tu est..., Random Thoughts

---

Что за напасть?

Собрал группу... так ее просто какой-то рок преследует.
Гитарист никак не может добраться до Москвы: за несколько дней до отъезда уже в третий (!) раз возникают то какие-то проблемы у него самого, то в семье.
Клавишник сначала отнесся к группе с энтузиазмом, но потом, перед началом репетиций, неожиданно исчез с концами, так что пришлось искать замену.
Барабанщик, которого я попросил записать несколько треков для альбома, уже забил студийное время, и тут у его жены обнаружили рак. Соответственно, запись откладывается на срок "хрен знает когда".
Басист с удовольствием играл, но потом начался настолько дикий загруз на работе, что играть стало просто некогда, и он попросил найти себе замену...
Что дальше?

@темы: Music, Random thoughts, AF