Глава 5. Мифы Нарнии.
читать дальше
– Сьюзен…
Голос, назвавший её имя, был тихим и очень знакомым.
– Сьюзен…
Девочка почувствовала, как исчезает ужас, поселившийся в её сердце после ужасной «свадьбы» и гибели Элиана, и сменяется спокойствием.
– Аслан? – несмело произнесла она.
– Спи спокойно, Сьюзен, – услышала она в ответ.
– Аслан!
– Я приду, когда настанет время… – Голос затихал, словно растворяясь в воздухе.
Сьюзен открыла глаза и села в постели.
– Это был всего лишь сон… но сон прекрасный, – проговорила она. – Аслан здесь… и он спасёт Элиана.
– Это всё, что ты хочешь от меня, Сьюзен? – голос посуровел и, казалось, заполнил всю каюту. – Чтобы я спас своего посланника?
– Аслан… я…
– Он и сам сможет за себя постоять. Не беспокойся за него – он ведь просил об этом, Сьюзен. Придёт время, и вы встретитесь снова.
– Я хочу увидеть тебя, Аслан. Я хочу, чтобы вся Нарния снова тебя увидела!
– Время придёт, – снова повторил Аслан. – И ты – одна из тех, кому суждено его приблизить. Отдохни и наберись сил, королева Сьюзен.
«Грозовая туча», самый быстроходный электрический корабль Калормена, преодолевал расстояние до Каэр-Паравела за двое суток. Оставим же пока Сьюзен в пути и вернёмся к Страннику.
***
Когда треснул потолок, Элиан изо всех сил ударил гитарой об пол… и пробил его. Отбросив обломки гитары, он прыгнул в трещину за мгновение до того, как рухнули стены. Упав с приличной высоты, он больно ударился.
– А подвал глубже, чем я предполагал, – морщась от боли, пробормотал он. Перед глазами всё ещё стояло ужасное зрелище.
– Они бы сами друг друга перегрызли, если бы не рухнули стены…
Страннику приходилось убивать в других жизнях, но он так и не смог привыкнуть к этому. Он, как и все мы, боялся смерти – но смерти другого человека, не своей.
Элиан пополз по полу и в конце концов нащупал стену, затем внимательно начал обшаривать её. Он здраво рассудил, что такой большой подвал должен как-то освещаться, и, скорее всего, электричеством.
– Да будет свет, – с обычной мрачной усмешкой произнёс Странник.
И стал свет.
«Ничего себе», – подумал Странник. В этой мысли смешивалось удивление от того, что свет включился от простых слов, и от того, что он увидел. А посмотреть было на что.
Проповедники «истинной любви» имели очень неплохую сокровищницу. Как все эти вещи попали сюда, Странника сейчас интересовало меньше всего – возможно, они нажили богатство совершенно честным путём, ибо порочность вовсе не мешает людям быть, скажем, успешными торговцами. Сундуки, сундучки и мешки с золотом были разбросаны в беспорядке; в таком же беспорядке валялись драгоценные украшения и оружие. Странник выбрал мешочек такого размера, чтобы можно было легко закрепить его на поясе, и открыл его – там, как он и ожидал, лежали монеты по двадцать полумесяцев.
Элиан подумал было об оружии, но решил, что против молниемётов с мечом всё равно не устоять, да и не носит их никто уже давно. Однако тут он увидел у дальней стены подставку, на которой под стеклом лежал красивый кинжал. Хоть Странник никогда раньше его и не видел, но почему-то сразу понял, что этот кинжал принадлежал королеве Люси.
– Откуда он у них? – пробормотал Элиан. – И для чего он им понадобился?
Ответить на эти вопросы Страннику никто не мог, поэтому он решил забрать кинжал.
– Я отдам его Сьюзен, когда мы снова встретимся… а уж она найдёт способ передать его Люси.
Когда Элиан снял стеклянную крышку и поднял кинжал, ему показалось, что клинок засветился желтоватым светом; впрочем, вспышка длилась всего мгновение, и Элиан не мог ручаться, что это не простой отблеск от электрического света.
Так или иначе, кинжал Люси был у него. Покопавшись на полу, Странник нашёл более-менее подходящие ножны и повесил оружие на пояс, рядом с мешочком. «Надеюсь, мне не придется пускать тебя в ход», – проговорил он, держа руку на рукоятке.
Сверху послышался шум – похоже, люди начали разгребать завалы.
– Нужно поторопиться, – пробормотал Странник. – Хотя… что тут торопиться, единственный выход – наверх.
Элиан снова окинул взглядом подвал. Золото, золото, снова золото… оружие… Белая Ведьма… снова оружие…
Белая Ведьма?
Действительно, на стене висел небольшой гобелен, изображавший Белую Ведьму на троне и с волшебным жезлом.
– Может быть, где-нибудь найдётся ещё и изображение Таша? – Элиан чуть не сплюнул от отвращения. – Они, наверное, даже в рогатого летающего верблюда готовы поверить, если он будет оправдывать их деяния.
Изображения рогатого летающего верблюда на стенах не оказалось, но зато Странник заметил ярко раскрашенный сундук, наполненный… книгами. Подойдя к нему, он наугад выудил одну из них.
«Учение об Истинной любви», – прочитал он название. На титульном листе был изображен Аслан в окружении людей и животных. Элиан рассеянно положил книгу в карман куртки.
Шум наверху тем временем усиливался.
– Надо бы отсюда выбираться. Но как…
Белая Ведьма с гобелена казалась живой. Она словно насмехалась над Странником, избегнувшим гибели только затем, чтобы угодить в ловушку.
– Смеёшься, да? А сейчас я над тобой посмеюсь…
Элиан достал кинжал Люси и со всей силы швырнул его в гобелен. Кинжал воткнулся прямо в лицо Ведьмы с таким звуком, с каким обычно оружие втыкается в… дерево.
– Дверь?
Элиан подошёл к гобелену, выдернул кинжал (на что потратил немало сил – он вошёл в дерево чуть ли не по самую рукоять), затем отодвинул гобелен. За ним действительно оказалась потайная дверь. Особенно не раздумывая, Странник скрылся за ней.
Потайной ход оказался тёмным, извилистым и невероятно длинным. «Я, наверное, прошел уже под всем городом», – подумал Странник, и тут на горизонте забрезжил свет.
Элиан не очень ошибался, когда подумал, что пересёк город. Ход выходил на поверхность в какой-то пещерке на морском берегу, настолько тщательно замаскированной, что человек незнающий мог двадцать раз пройти мимо – и ничего не найти.
– Думаю, стоит немного отдохнуть, – Странник сел прямо на песок и достал книгу об «истинной любви». Однако почитать ему не удалось.
– Эй, человек! – окликнул его кто-то тоненьким голоском. – Оглянись назад!
Элиан обернулся и увидел сидевшую на своде пещеры крупную белку.
– Откуда ты идёшь?
– Да известно откуда – из пещеры, – хмыкнул Странник.
– Ты из этих… разноцветных людей? – белка показала лапой на книгу.
– Нет, – покачал головой Странник. – Я не из них. Больше того, теперь я их враг – я разрушил их храм в Тесной Гавани.
– Как же зовут тебя, славный воин? – из уст белки это прозвучало так забавно, что Странник невольно улыбнулся.
– Элиан Странник, – сказал он, решив пока не называть имен Аслана и королевы Сьюзен.
– Здесь небезопасно – скоро начнётся прилив. Идём за мной, скорее! Кстати, меня зовут Непоседа.
Элиан поднялся и последовал за белкой по песчаному пляжу, затем по полянке.
– Куда мы идём? – на бегу спросил он, порядком запыхавшись; нога, ушибленная в подвале радужного дома, тоже давала о себе знать.
– В Заповедную рощу, – ответила Непоседа. – Там живут говорящие животные и почти не бывает людей.
Заповедная роща оказалось настолько диким лесом, что Странник сразу понял одну из причин, по которой люди бывали в ней крайне редко. Продираясь вслед за белкой сквозь густые заросли, он исцарапал ветками и руки, и лицо, и, казалось, всё остальное тело, а Непоседа и не думала останавливаться.
Странник уже был готов упасть ничком, когда впереди показалась полянка. На подкашивающихся ногах он добрёл до неё и только тогда упал.
– Человек! – разом ахнули все находившиеся на полянке.
***
Когда Элиан пришёл в себя, то обнаружил, что над ним склонился большой енот, а рядом с енотом стоит козлоногий сатир.
– Человече, – произнёс енот. – Выдержал ты испытание многотрудное, кое немногие из племени твоего выдерживали. Да говорила Непоседа, что ты благое дело совершил, капище разрушив нечестивое, где речи произносились поганые и обряды вершились ужасные? Истину ли она говорит?
– Да, я разрушил радужный дом в Тесной Гавани, – ответил Странник, пытаясь приподняться.
– Значит, не осквернять им больше Имя Асланово и не искушать детей наших своей «любовью» лживой? – спросил сатир.
– Не знаю, – Элиан сумел сесть. – Неужто у этих людей всего один храм и горстка последователей? Я так почему-то не думаю.
– Боюсь, ты прав, храбрый воин, – сказал енот.
– А… кто вы такие? – после небольшой паузы спросил Элиан.
– Мы живём в Заповедной роще, что хранит слово Асланово, – торжественно ответил сатир. – Меня зовут Ринкис, а это (сатир указал на енота) Полоскун.
– А я Элиан Странник, воин Аслана и рыцарь королевы Сьюзен. – Почему-то Элиан сразу полностью доверился обитателям Заповедной рощи.
– Только истинный воин Асланов мог выдержать испытание, – сказал Полоскун. – Будь же гостем нашим. Когда бы та ни пришёл сюда, тебя будет ждать кров и пища.
– Благодарю, господин Полоскун, – через силу улыбнулся Странник. – Я бы не отказался от пищи прямо сейчас – день был трудным, а дорога долгой.
Словно из ниоткуда в руке Ринкиса появился сочный персик.
– Угощайся, доблестный воин. Ты явился к нам в час вечерней трапезы, и каждый может предложить тебе своё кушанье.
Вскоре Элиан насытился фруктами, орехами и зайцем, изловленным одним из медведей и тут же поджаренным на костре (после того, как получил заверение от медведя, что заяц был не говорящим). Полоскуна, правда, вопрос Элиана просто изумил.
– Ты не знаешь обычаев Заповедной рощи, – сказал он. – Если одно говорящее животное убьет другое говорящее животное, оно навсегда изгоняется из рощи.
Странник хотел было попросить прощения, но не успел – снова заговорил сатир.
– Ты говорил о королеве Сьюзен. Ужель древние короли вернулись в Нарнию, дабы возродить Царствие Асланово?
– Да, королева Сьюзен в Нарнии, – слова Элиана вызвали на лесной полянке ликование. – Я сопровождал её, но нам пришлось расстаться. Она отправилась на поиски своих волшебных даров, а я… у меня сейчас другая цель.
– Радостью и надеждой наполнил ты сердца наши, человече. Придёт день, и восстанет Нарния из пепла!
Поляна снова огласилась радостными криками. Но все мгновенно затихли, когда Странник задал следующий вопрос.
– А что за слово Асланово вы храните? Какую-то древнюю книгу?
– Не из-за недостатка мудрости, но по незнанию лишь мог задать ты вопрос такой, Элиан Странник. Ибо каждому зверю в нашей роще, до самой малой мыши говорящей, известно, что слово живо только до тех пор, пока его не запишут. Посему слово Асланово передаётся из уст в уста, от отца к сыну, и будет передаваться до скончания веков, – после долгой паузы взволнованным голосом ответил Полоскун.
Сатир затянул печальную мелодию; затем к нему присоединились все находившиеся на полянке животные, образовав впечатляющий хор. Они спели песнь о Льве, Ведьме и четырех государях из рода Адамова; Странник слушал их с благоговением.
– Вот каково оно, живое слово Асланово, – произнёс Полоскун. – Разве могут сравниться с ним значки на бумаге?
Элиан молча покачал головой.
– А знаете ли вы что-нибудь о короле Тириане? – спросил он, когда молчание стало совсем уж неловким.
– Разное о нём говорят, – печально ответил Ринкис. – Кто говорит, что предали его смерти лютой пришельцы из Калормена поганого. Кто говорит – чудом он спасся и скитается…
– А не слыхали ли вы о Безумце Восточного океана? Слухи ходят, что он и есть король Тириан.
– Мы редко покидаем пределы Заповедной рощи, – ответствовал Полоскун.
– Я видела его, – вмешалась Непоседа. – Когда он привёл свою лодку в порт, Тесная Гавань мигом опустела. А потом, когда он отчалил, лодка словно растворилась в волнах!
– Я должен найти этого человека, – произнёс Странник. – Я чувствую, что это действительно король Тириан. Вы сможете мне помочь?
– Мы не сможем, – сказал Ринкис. – Но мы попробуем найти того, кто сможет. Отдохни, храбрый воитель – утро вечера мудренее.
– Идём со мной, Элиан, – сказала Непоседа и проворно забралась на дерево. Странник вздохнул, представив себе еще одну безумную гонку через лес, но Непоседа на этот раз прыгала по веткам куда медленнее, так что Элиан успевал за ней почти шагом. Минут через пять она остановилась.
– Можешь расположиться вот здесь, – белка показала на большой шалаш из веток. Раньше здесь жил сатир Бартас, но потом он покинул Заповедную рощу и ушёл вместе… с разноцветными людьми.
– Печальная судьба, – вздохнул Элиан. – А скажи мне, Непоседа, что за испытание я выдержал?
– Ты не отстал от меня – не упал и не заблудился. Если бы ты отстал, твоя судьба была бы печальной – хищников в Заповедной роще много…
– Посмею предположить – я далеко не первый из тех, кого ты завела сюда?
– Конечно! – Непоседа засмеялась. – Но ты – первый, кто добрался до тайной полянки.
– Скажи мне ещё вот что… почему Ринкис и Полоскун так странно говорят?
– Они – ревностные хранители слова Асланова, – почему-то тяжело вздохнув, ответила Непоседа. – Когда Аслан дал нам, говорящим животным, язык, то каждое его слова, каждый звук был живым и значащим. Но сейчас на этом языке почти никто не разговаривает – он «несовременный», «неудобный»… и еще много ярких эпитетов, начинающихся с «не», – белка снова хихикнула. – А «современные», «удобные» и так далее слова уже не несут в себе той искры жизни, что заложил в язык Аслан.
– Но тогда почему ты сама не говоришь на древнем языке? – удивился Элиан.
– Многим из нас приходится выходить в мир. И нам просто приходится говорить на мировом языке… многие, к сожалению, не выдерживают натиска неживых слов, забывают слово Асланово и уходят из Заповедной рощи, – вздохнула Непоседа. – А в мире они или попадают в рабство, как обычные бессловесные твари, или же присоединяются к радужным людям и им подобным… Нас становится всё меньше. И если так будет и дальше, то слово Асланово просто умрёт – ибо некому будет его произносить…
***
Сьюзен, устав сидеть в одиночестве, спустилась в кают-компанию. Сев за столик, она не стала ничего заказывать, а просто прислушалась к разговорам вокруг. В основном это была обычная застольная болтовня, но вскоре одна фраза привлекла её внимание.
– Мы недавно отыскали затопленный королевский флагман, как его… «Поспешающий к восходу», – вещал чей-то густой бас. – Сокровищ, правда, на нём никаких не было, но кое-что все-таки мы нашли.
– И что же? – поинтересовался собеседник.
– Шахматы, которыми, как говорят, играли нарнианские короли. Ценная вещица.
Что-то (видимо, шахматная доска) глухо стукнуло по столу. Сьюзен повернулась на звук и увидела те самые шахматы, которыми когда-то играла в Каэр-Паравеле! Толстый чернобородый калорменец, который, судя по всему, и поднял их со дна моря, расставлял фигуры.
– Хороши, сказать нечего, – сказал его светловолосый собеседник, похожий на нарнианца.
– Дорогой господин, – вырвалось у Сьюзен. Калорменец посмотрел в её сторону.
– Что нужно тебе, о дева, подобная самой прекрасной розе в саду тисрока – да живёт он вечно? – спросил он.
– Моё внимание приковано к великолепным фигурам, что стоят на доске для древней и благородной игры, – проговорила Сьюзен, начиная понимать Элиана, приходившего в ужас от разговоров с калорменцами. – Могу ли я купить их у тебя, о славный и благородный муж?
– И что же ты можешь предложить, дева? – глаза калорменца как-то нехорошо заблестели; Сьюзен, правда, этого не заметила.
– У меня есть девятьсот полумесяцев.
Калорменец всплеснул руками и громко расхохотался.
– Девятьсот полумесяцев? – сквозь смех сумел сказать он. – Да ты даже одну пешку не сможешь купить! Эти шахматы стоят намного, намного дороже, дева! Впрочем, – его лицо приобрело лукавое выражение, – ты сможешь их получить, если выиграешь у меня.
– А что, если я проиграю? – спросила Сьюзен.
– О-о-о, тогда я получу тебя, дабы провести с тобой время в неге и наслаждении, о дева, – калорменец захихикал. – Ты принимаешь эти условия?
Сьюзен заколебалась. Еще раз посмотрев на толстое, некрасивое лицо калорменца, она с трудом переборола желание немедленно ответить «нет».
– Я даже сыграю без королевы, дабы дать тебе малый, словно льняное семя, шанс победить, – самодовольно ухмыльнулся толстяк.
– Да как ты смеешь… – тихо-тихо прошептала Сьюзен, с трудом сохранив самообладание. В шахматы её не мог обыграть никто в Нарнии, даже верховный король Питер!
– Я принимаю твои условия, о храбрейший из смелых, – произнесла она вслух, едва удержавшись от презрительного тона. Калорменец, широко улыбаясь, снял с доски белого ферзя.
Сьюзен прошла к столу, где сидел калорменский ныряльщик со своим собеседником, и заняла место напротив.
Очень быстро стало ясно, что калорменец явно поторопился с форой. Количество ходов едва перевалило за десяток, а позиция его была совершенно безнадёжной. Вскоре Сьюзен произнесла короткое слово «Мат».
– Выиграть с лишней королевой много умения не надо, – толстяк выглядел раздосадованным. – Сыграем теперь на равных.
Они снова расставили фигуры. Злость и самонадеянность – плохие помощники в шахматной игре; после первого неудачного наскока калорменец потерял коня, затем ладью… Сьюзен спокойно и уверенно вела решающую атаку, но после очередного хода схватилась за голову: вместо мата на доске стоял пат, белым фигурам некуда было ходить…
– Вот видишь, ты уже не смогла меня победить, дева. Ещё одна партия – и ты будешь моей! – захохотал калорменец.
Несмотря на браваду, третью партию он уже начал внимательно и вдумчиво. Сьюзен же неожиданно заиграла очень авантюрно, ошиблась, и преимуществом завладел калорменец. Ход за ходом позиция Сьюзен становилась всё более непрочной, а сама она играла неуверенно.
– Ну же, сдавайся, дева, и я отомкну своим ключом врата твоей непорочности, – с придыханием произнес толстяк, чувствуя близкую победу. Сьюзен вспыхнула и едва не запустила в него конём, которого она держала в руке, но вместо этого завершила ход, сняв с доски неприятельского слона.
– Пока что ты ещё не убедил меня, – презрительно скривив губы, сказала она.
Калорменец потянулся к своему ферзю, но внезапно задел рукой пешку; Сьюзен могла бы поклясться, что пешка сама прыгнула к руке её противника.
– Тронул – ходи, – холодно произнесла она. Калорменец неразборчиво выругался (Сьюзен разобрала только «…из брюха ослицы, разорванной стадом степных шакалов», но фраза была по крайней мере вчетверо длиннее) и двинул пешку вперёд.
Сьюзен задумалась. Несмотря на непонятную ошибку толстяка, положение оставалось тяжёлым. И тут ей почудилось, будто рубины в глазах коня тускло засветились, словно он просил Сьюзен сходить именно им.
Сьюзен взялась за коня… и чуть не отдернула руку – он дёрнулся, словно живой! Похоже, конь хотел сходить на какое-то определённое поле… Сьюзен, притворившись, что это она ходит конём, а не он сам совершает ход её рукой, поставил коня на пустую клетку, напав на ладью.
Калорменец отступил. Теперь таким же тусклым светом засветился изумруд на чёрном ферзе; Сьюзен сходила им, укрепив шаткую оборону.
– Тебе не уйти, дева, – калорменец сдвинул своего ферзя, явно замышляя атакующий маневр. Сьюзен протянула было руку, чтобы отступить конём, но увидела, что «просит хода» ладья. Взявшись за неё, Сьюзен дала шах. Толстяк потянулся к королю, но по пути… задел ферзя, опрокинув его на доску.
– Тронул – ходи, – голос Сьюзен звучал неумолимо.
– Проклятье! – калорменец в ярости хватил кулаком по столу. – Гнусная ведьма! Ты заколдовала фигуры, чтобы они играли против меня! Хватайте колдунью!
Во внезапно наступившей тишине зазвучал спокойный голос их соседа-нарнианца.
– Мой друг, похоже, выпил слишком много теребинтийского вина, и оно ударило ему в голову. Посмотрите – он уже шахматы не может в руках удержать!
Люди за соседними столиками разразились хохотом, затем его подхватил весь зал. Калорменец, взбешённый тем, что его выставили на всеобщее посмешище, выхватил ятаган и с неразборчивым рычанием рубанул нарнианца в бок…
Раздался негромкий треск, и калорменец упал, сражённый молнией. Сьюзен, не замечая этого, бросилась к нарнианцу.
– Я… всегда… мечтал… погибнуть… именно так… защищая Нарнию… – едва слышно прошептал светловолосый мужчина. – Но никогда… не думал… что погибну… чтобы… спасти королеву…
– Ты узнал меня? – потрясённо спросила Сьюзен.
– Истинная… Нарния… не погибнет… Королева… доберись… до Подземья… – нарнианец в последний раз посмотрел на Сьюзен, блаженно улыбнулся, и глаза его закрылись.
-
-
13.05.2008 в 14:19Впрочем, я это тебе уже говорила