Гарри Поттер и "Крылья, ноги и хвосты"

Гениальнейший ГПшный клип на озвучку этого не менее гениального мультфильма

@темы: Смешное, Harry Potter, Video

---

Размышления больной головы

Есть моменты, когда применение Авады Кедавры не непростительно, а очень даже оправдано. К сожалению, такие моменты возникают в основном у тех, кто Авады не знает и не узнает никогда.

@темы: Random thoughts

---

Рабочее

Обнаружил, что под музыку King Crimson замечательно работается. Вот уж никогда бы не подумал

@темы: Music, Random thoughts

---

Типа соцопрос.

Интересен ли кому-нибудь будет спортивный фик, в котором речь будет идти практически только о квиддиче, да еще и от лица Виктора Крума?

Вопрос: Стоит ли такое писать?

1. Да		8	(80%)
2. Нет		2	(20%)
Всего:		10

---

Freddie Mercury. Life In His Own Words

Глава 3

Моя ответственность перед зрителями - сделать хорошее шоу и хорошенько развлечь их вместе с остальной группой, вот так вот. Я должен завоевать аудиторию и сделать так, чтобы они хорошо провели время - иначе это не успешный концерт. Мне нравится, когда с наших концертов люди уходят, получив удовольствие и хорошо проведя время. Я знаю, это избитое выражение - "аудитория лежит у твоих ног", но чем раньше я ее покорю, тем лучше, потому что тогда я чувствую, что все контролирую. Тогда я понимаю, что все идет хорошо.

Люди хотят развлекаться по-разному, но я точно знаю, как они развлекаться не хотят - смотреть на людей, которые просто выходят и отыгрывают свои песни. Мы так не поступаем. Такое пусть на пластинках слушают. Наша сила в том, что мы вчетвером выходим вас развлекать. Мне нравится, что наши песни могут принимать разную форму в зависимости от того, что мы хотим дать зрителям. Например, Love Of My Life звучит совершенно не так, как на альбоме. Все зависит от нашего настроения во время игры. К тому же вы представляете, как играть песни вроде Bohemian Rhapsody или Somebody To Love в джинсах и майках, без всякой презентации? Их бы никто и слушать не стал.

Некоторые группы используют фонограммы, но для нас имитация игры под фонограмму - не выход. Мы не этим занимаемся, и мы точно знаем, что если не можем сыграть какую-то песню на концерте вживую, мы вообще не будем ее играть. Мы не пользуемся фонограммами, а если говорить о Bohemian Rhapsody, то там был некий натуральный прогресс. Сначала мы считали, что не сможем сыграть ее вживую, так что мы играли первую часть в составе попурри. Потом мы как-то приехали в Бостон, и я сказал: "Почему бы нам не попробовать сыграть "Рапсодию" полностью? Мы ведь не будем торчать на сцене с инструментами, притворяясь, что поем". Мы попробовали сделать это пару раз, думаю, все вышло очень эффектно, так что мы теперь ее играем постоянно.

Насколько я знаю, большинство людей, покупающих наши диски, достаточно хорошо соображают, чтобы понять, что весь вокал записываем мы вчетвером. Таким образом, они понимают, что на сцене мы не сможем полностью повторить то, что есть на пластинке, как бы мы ни старались. Думаю, гораздо важнее воссоздать на сцене атмосферу песни, чем сыграть ее точно как на записи.

Многие наши песни на сцене звучат по-другому. Гораздо лучше попробовать разные подходы к исполнению песни, чем иметь предубеждения по поводу чего бы то ни было. Иначе песни вроде Crazy Little Thing Called Love никогда бы не увидели свет.

Люди пробуют разные "фишки", и театральные элементы присутствуют всегда. Все великие их использовали, например, Джими Хендрикс и Rolling Stones. Лично я люблю театрализованное действо, потому что ненавижу спокойно сидеть. Мне нравится действительно исполнять песни. Мне нравится двигаться, в каждой песне есть определенная агрессия, и мне нравится ее показывать. Большинство песен можно исполнить, просто сидя на стуле, но тогда они не произведут нужного эффекта. Можно ведь и вообще просто поставить на сцену наши картонные фигуры и пустить с пульта последний альбом...

Мне нравится непринужденность на сцене, нравится такой подход и вообще стиль кабаре. Я обожаю Лайзу Миннелли - она очень классная. Но я должен каким-то образом соединять это с группой, а не делать это отдельно от нее. Сложно это все... Мы любим повыпендриваться, но в то же время мы достаточно сложны. Это не глэм-рок, мы следуем традиции шоу-бизнеса.

В самые ранние годы мы носили на сцене черное, это было очень круто. Потом мы начали для разнообразия надевать белое, ну и пошло-поехало. Я одеваюсь убойно, но со вкусом, и мне нравится одеваться для сцены. Вы смотрите не только концерт, но и показ мод. Мне нравится переодеваться на сцене, это тоже часть театра. Я выхожу на сцену после гитарного соло Брайана, и люди знают, что будет что-то необычное.

Это один из видов взросления. Тебе становится скучно носить одни и те же костюмы и выглядеть одинаково. Мне нравится красиво одеваться. Я сменил балетный вид на имидж хэви-металлиста в коже. Кожу я полюбил, насмотревшись на подобную одежду в немецких барах - и, конечно же, ношу ее со своеобразием.

Мне нравится кожа. Я чувствую себя черной пантерой.

Мы знаем, что песни говорят сами за себя, и если твоя песня ужасна, она не зазвучит лучше оттого, что на тебе классная одежда. Я всегда думал: "Не нужно принимать себя слишком всерьез!" И лучший способ не принять себя всерьез - надеть что-то смешное. Балетные туфли и трико на сцене - это отличная ирония. Мне в то время это было очень интересно. Я попытался внести эти элементы в сценическое действо, чтобы улучшить эффект от нашей музыки, но если бы это не сработало, я бы перестал так делать. К тому же мне нравился костюм Нижинского. Мы устраиваем шоу, а не просто отыгрываем альбом со сцены.

В душе мы рокеры, но подача музыки очень важна, а очень многие группы об этом почему-то забывают. Наше сценическое действо менялось, росло и взрослело с каждыми новыми гастролями. Визуально мы - очень интересная группа. Каждую новую песню нужно выражать не только музыкально, но и визуально, и мы просто не можем допустить, чтобы наше шоу каждый раз было одинаковым. Мы не хотим ставить на сцену много декораций, хотя используем немного сухого льда, а я иногда бросаю в зал цветы. Кстати, мы не пользуемся паром. Один журналист в Нью-Йорке написал, что мы используем пар, и я сразу представил, как мы дружно кипятим за сценой чайники.

Мы считаем, что концерт должен быть спектаклем, и на нас из-за вычурного шоу часто нападала пресса. Но весь смысл-то как раз в шоу. Мы хотим устроить спектакль, так что используем кучу освещения и сложную звуковую систему. Это все для того, чтобы сделать лучше музыку. Люди видят наши фотографии в костюмах и думают: "А, это просто глэм-рок!" Мне жаль подобных людей, потому что если бы они провели хотя бы небольшое исследование, то поняли бы, что мы на самом деле делаем.

Иногда на сцене я очень далеко захожу, не так ли? Но я научился делать подобные вещи с налетом иронии, смеясь над собой, и аудитория приняла это. Кто вот может спокойно подходить к первым рядам и обливать зрителей водой, или еще что-нибудь такое делать? Если бы я делал это с серьезным лицом, это вряд ли кому бы понравилось. Но это просто веселье. Я люблю над собой подшучивать. Если бы мы были другой группой, со всякими секретными посланиями и политическими темами, то все было бы совершенно по-другому. Именно поэтому я могу носить дурацкие шорты и салютовать по-гестаповски. Это все китч. Но не все это понимают.

Однажды мы играли в каком-то нью-йоркском театре с Mott The Hoople, и одна журналистка написала, что заметила, что я поменял даже носки и ботинки, когда переодевался. Она также добавила, что видела меня так близко, что поняла, какой религии я придерживаюсь, и что на мне не было трусов! Эти журналисты замечают все, до последнего прыщика на заднице. Кстати, я не засовываю в трико бутылки из под кока-колы. Это мой собственный "шланг"!

Я чувствую себя очень сильным на сцене, и я полностью погружаюсь в музыку. Это внушает благоговение - быть на сцене и чувствовать власть над аудиторией. Но мне никогда не приходило в голову, что у меня есть возможность передавать людям какие-то политические "месседжи". Я не мессия - я не хочу им проповедовать. Ни в коем случае. Я не хочу устраивать долгие спичи со сцены.

В менее сознательных руках эта власть может быть опасной. Я мог бы поднять небольшой бунт, если бы хотел. Внезапно приходит мысль: "У меня есть сила, я могу уничтожать!" В тебе бушует адреналин, ты словно сам дьявол, и это просто великолепно. Но я знаю, что никогда не злоупотреблю этой властью. Я не выхожу на сцену с мыслью "Ух ты, я властитель душ!" Я для этого слишком классный.

Иногда я чувствую, что могу стать гамельнским крысоловом, но мне не нравится думать, что люди такие глупые. Не думаю, что кто-то пойдет за мной в воду... мне придется всех за собой тащить. Моя работа - не учить их, а делать музыку. Я не хочу менять их жизни, я не хочу передавать аудитории какие-то "месседжи" в поддержку мира. Это эскапизм, я хочу, чтобы людям нравилась моя музыка, а когда она перестанет им нравиться, они выбросят ее в мусорную корзину. Я ощущаю себя церемониймейстером, и дальше заходить не хочу, потому что зрители пришли получить удовольствие. Развлечение для меня - ключевой фактор, я не хочу быть политиком.

Я очень фривольный и люблю веселиться, а где еще можно так повеселиться, как не на сцене перед 300 тысячами человек? Я на сцене зажигаю! Для меня выступление перед большой аудиторией, этот энергетический заряд, не имеет себе равных. Чувства, которые я испытываю перед зрителями, лучше, чем секс. Мне нравится это возбуждение, и я чувствую, что хочу больше. Больше, больше и больше! Это моя природа, но в реальной жизни я не такой. Когда я спускаюсь со сцены, мне нужно несколько часов, чтобы снова стать собой.
Мой характер состоит из множества компонентов, и "Фредди на сцене" - лишь один из них.

Иногда я на сцене чувствую себя очень злым. Когда я выхожу петь, я живу в каком-то своем мире. Я выхожу на сцену и веселюсь. Участие публики тоже важно, иногда мне хочется спуститься в зрительный зал и попрыгать вместе с ней.

Я на сцене такой могучий, что кажется, что я создал монстра. Когда я выступаю, я экстраверт, но внутри я совершенно другой. На сцене я крутой мачо, секс-символ, и я очень высокомерен, а большинству людей это не нравится. Но на самом деле я не такой. Они не знают, какой я под этой внешней оболочкой. Люди считают меня людоедом. Какие-то девчонки однажды на улице зашипели на меня: "Ты дьявол!" Они думают, что я очень злой, но это только на сцене. Вне сцены? Ну, я точно не людоед. Конечно же, я иногда люблю выкинуть что-нибудь эдакое и в жизни, но люди не понимают, что во мне есть много чего еще. Они ждут, что я и в личной жизни такой же, как на сцене. Они говорят: "Ну давай, Фредди, отмочи чего-нибудь! Повесели нас!"

Люди, похоже, думают, что раз я так зажигаю на сцене, то так же зажигаю и в жизни. Но я так не делаю. То, что рассказывают о моих "излишествах", совершенно не соответствует действительности. Моя жизнь, конечно, выше нормы, но я не нахожусь постоянно в точке кипения. Я не живу как камикадзе. Я человек яркий и активный, очень энергичный, и мне нравится иногда делать что-то очень быстро. Я могу долго не спать, такова уж моя натура. Знаете, если бы я действительно жил вне сцены так же, как на сцене, я бы уже давно умер.

Прошли те дни, когда я думал, что должен изображать крутого Фредди Меркьюри вне сцены, потому что люди от меня этого ждут. Я обнаружил, что можно стать очень одиноким, если пытаешься так делать, так что я не боюсь вне сцены быть собой - а для некоторых людей это очень скучно и буднично. Дома я ношу джинсы и майки. Многие, когда встречаются со мной впервые, бывают разочарованы, потому что они думают, что я такой же, как на сцене. Но я человек, и я хочу, чтобы люди поняли, что во мне есть плохое и хорошее, как и во всех остальных. У меня такие же чувства, такие же разрушительные качества, и люди должны мне позволить эту маленькую свободу. Мне нравится быть честным с самим собой, и мне плевать, что скажут об этом люди.

Я хочу, чтобы люди придумывали свои интерпретации меня и моего имиджа. Я не хочу, чтобы меня заставили сказать: "Вот я какой на самом деле". Думаю, мистика, незнание правды о ком-то, очень привлекает, и последнее, что я хочу - это дать людям понять, какой я на самом деле. Вот почему я обыгрываю бисексуальный имидж - это весело!

Игра на разогреве - одно из самых неприятных воспоминаний в моей жизни. Когда ты разогреваешь другую группу на гастролях, есть очень много ограничений. У тебя нет собственного светового шоу, у тебя мало времени, нет собственных эффектов. Невозможно показать публике, что ты умеешь, если ты не хедлайнер и не знаешь, что люди пришли именно на тебя.

Гастроли - это здорово. Выходишь на сцену перед людьми, которые тебя до этого никогда не видели. Нужно начинать с нуля, играть каждую песню, словно она совершенно новая. Нужно использовать все свои трюки, потому что мы хотим вызвать реакцию у тех, кто пришел на наш концерт. Я знаю, что на некоторые мои "фишки" определенно отреагируют. Как-то я решил, что хочу, чтобы на сцену меня выносили рабы-нубийцы, обмахивая опахалами. Я собирался устроить прослушивание и лично выбрать лучших. Но где сейчас найдешь раба-нубийца?

Людям нужно искусство, им нужен шоу-бизнес, они хотят видеть, как вы уноситесь в вашем лимузине. Вот почему мы рассматриваем концерты и альбомы как две разные сферы деятельности. В студии совершенно другие ощущения; когда мы выходим на сцену и видим перед собой публику, мы срываемся с цепи. Мы устанавливаем для себя очень высокие стандарты, и 99 процентов аудитории не согласится с нашей собственной оценкой концерта. Мы орем друг на друга, громим гримерки и выплескиваем таким образом свою энергию. Мы ссоримся по любому поводу, даже из-за того, что дышим одним воздухом. Мы друг друга за глотки держим. Однажды у Роджера было плохое настроение, и он швырнул свою долбаную установку через сцену. Совсем чуть-чуть промахнулся - а мог и меня зашибить. В другой раз Роджер случайно брызнул своим лаком для волос в лицо Брайану в малюсенькой гримерке, и они чуть не подрались. Веселые были деньки!

Мы постоянно учились. Ты настолько хорош, насколько хорош был твой последний концерт. Мы все хотели сделать наше шоу идеальным. Хотя не всегда это получается. Я не раз убегал переодеваться и слышал, как Брайан внезапно заканчивает гитарное соло, а я еще натягиваю штаны, так что приходилось бежать на сцену полураздетым. Частенько такое бывало.

Мы чувствовали, что пока в нас живет чувство, что мы достигаем чего-то нового, мы должны продолжать. Нас не пускали в Россию, думали, что мы развратим их молодежь или что-то такое. Мы хотели выступить там, где никогда не звучала рок-музыка. Именно поэтому мы поехали в Латинскую Америку и в результате открыли Южную Америку для остального мира. Сейчас там кучу денег можно заработать.

Я много знал об Аргентине, но и не представлял, что мы там так хорошо известны. Меня поразило отношение к нашему пребыванию в стране. Мы сильно нервничали, потому что нельзя было ожидать, что на неизвестной территории все сразу пойдет гладко. Не думаю, что они когда-либо видели такое мощное шоу, с таким освещением и эффектами.

Со всего мира собралась куча журналистов, чтобы посмотреть на наши концерты в Аргентине и Бразилии. В Сан-Паулу мы один концерт играли перед 120 тысячами зрителей, другой - перед 130. Такого у них еще никогда не было. Они беспокоились, что при таком скоплении народа может начаться бунт, так что нас умоляли не петь что-то вроде Don't Cry For Me Argentina. Нас охраняли отряды смерти, мощная полиция, которая может по команде начать расстреливать людей, если те станут неуправляемыми. До того, как мы вышли на сцену, вокруг нее собрались военные со штыками.

Именно я решил отказаться от гастролей, изменить цикл, по которому мы так долго работали. Если бы мы продолжили гастролировать, то совсем по другим причинам: устал я уже от этого помпезного освещения и спецэффектов. Не думаю, что в моем возрасте стоит бегать по сцене в трико. Говорю вам, я очень хорошо чувствовал на себе последствия гастролей - словно каждый вечер пробегал марафон. У меня все тело было в ушибах.

Я набрал немного лишнего веса, отрастил небольшое брюшко, и если бы меня таким увидели, сразу бы прозвали "Фэтти Меркьюри". Мне пришлось все это обдумать и привести себя в идеальную форму. Но чего бы ты не пытался сделать до гастролей, ты понимаешь, сработало это или нет, когда выходишь на свой первый концерт, потому что дальше уже ничего не поделаешь - гастрольный график расписан, билеты проданы...

Мы всегда считали, что если не можем провести концерт так, как хотим, выступать не стоит вообще. Ненавижу отыгрывать концерт, а потом долго извиняться. Отыграл концерт - должен за него отвечать.

Я очень беспокоился, потому что на мой голос легла большая нагрузка. Чем сложнее мои вокальные партии в студии, тем сложнее приходится мне на концертах, потому что если на концертах не напрягаться, люди скажут: "Вот, он так может петь только в студии"... я это ненавижу.

Мне нравится свобода на сцене, я люблю побегать по ней туда-сюда, но когда я увидел макет сцены Magic Tour, я подумал: "Боже мой! Что мне делать? Мне роликовые коньки понадобятся, чтобы добраться с одной стороны до другой!" Я не хотел никого подвести, так что сначала я вообще хотел отказаться от турне. Но, думаю, это все мои заморочки. Я думал, что должен пойти и хорошенько потренироваться, но в конце концов решил: "Хрен с ним, я просто себя заставлю". Ну я, конечно, позанимался немного, и, хотя первые три или четыре концерта были просто адом, затем мои мышцы стали работать как надо, и все было здорово. Я рад, что провел эти гастроли, потому что это было одно из самых успешных наших турне. Я рад, что сделал это.

Мой голос доставлял мне проблемы еще с тех пор, как мы только начали гастролировать, потому что мы проводили очень длительные турне и даже иногда давали дневные концерты. Вы можете представить меня, дающего дневной концерт? В конце концов я заработал узелки на связках, и временами они сильно ограничивали мою вокальную подвижность. Это возникает от неправильного использования голоса, и раз уж ты получил узелки на связках, они останутся навсегда.

Однажды в Цюрихе я окончательно сорвал голос на сцене. Я ужаснулся: "Господи, что мне делать?" Я даже говорить не мог, это было ужасное чувство. Обычно я могу как-то скрыть это, но скрывать можно только до определенного момента, потом это уже становится смешно. Ну я и сказал: "Пошло все к черту!" и ушел со сцены, оставив ребят втроем. Я никогда раньше так не подводил публику. Случалось что-то подобное, но мне удавалось хоть как-то восстановиться и допеть концерт, а тогда я не смог, и это вывело меня из себя. С тех пор, как это произошло, этот случай стал для меня ночным кошмаром. Если это произошло однажды, то могло произойти и вновь...

запись создана: 19.08.2007 в 23:57

@темы: Music, Queen, Переводы

---

Queen. These Are The Days Of Our Lives. Cartoon Version

Снято в далеком 1991 году... но, блин, персонажи, по-моему, НАСТОЛЬКО похожи на Мародеров, Лили и Снейпа, что вообще.

@темы: Music, Harry Potter, Queen, Video

---

Freddie Mercury. Life In His Own Words

Глава 2

Концепция Queen - быть величественными и грандиозными. Гламур был частью нас, мы хотели быть настоящими денди. Мы хотели шокировать и быть необычными. Мы не хотели, чтобы люди долго думали, нравимся мы им или нет - они должны были формировать свое мнение сразу, как видели нас. Мы не просто пытаемся быть другими - если ты профессионал, то ты уже что-то собой представляешь!

Идею Queen я выносил, учась в колледже. Брайану, учившемуся в том же колледже, идея понравилась, и мы объединили усилия. Самые ранние следы Queen ведут к группе под названием Smile, которая выпустила сингл в Штатах. Я часто общался со Smile, мы подружились. Я ходил на их концерты, они ходили на мои. Но группу преследовали неудачи.

Я говорил Брайану и Роджеру: "Зачем вы попусту тратите на это время? Вы должны делать более оригинальный материал. Вы должны больше внимания уделять подаче вашей музыки. Если бы я был вашим певцом, я бы так и поступил!" В конце концов Smile распалась, и мы решили вместе собрать группу. Все очень просто. Нам казалось, что наши музыкальные идеи хорошо сочетаются. Потом мы встретили Джона Дикона и решили назвать группу Queen.

Я давно придумал название Queen. Очень величественное название, звучит просто роскошно. Сильное, очень многозначное и производит немедленное впечатление. С очень большим визуальным потенциалом и открытое для любых интерпретаций. Оно связано со многими вещами, например, с театром, оно грандиозно. Очень помпезное и с подтекстами. Не просто какой-то однозначный ярлык.

Между основанием Queen и контрактом на запись прошло немало времени. Вот почему мы так обижаемся, когда люди говорят: "Вот, глэм-рок популярен, а Queen просто попала в струю". Мы никогда никого не копировали. Мы стали играть глэм-рок еще до Sweet и Боуи, и очень беспокоились, что опоздаем с нашим появлением на большой сцене. Но у нас своя разновидность театрализованной музыки.

Когда группа начинает карьеру, на нее сразу вешают ярлык. Журналисты пытаются найти для тебя место в большом шкафу со статистикой, засунуть в подходящее отделение и повесить ярлычок. Все нынешние начинающие группы они сравнивают с Culture Club или еще там кем. Мы звучали слегка похоже на Led Zeppelin, потому что у нас были гармонии и прочие подобные штучки, так что они определили нас в эту категорию. На нас столько ярлыков понавешали... Ярлыки и плохи, и хороши, но если к ним относиться серьезно, будешь выглядеть очень глупо. Мне на самом деле все равно, что они говорят. Думаю, многие люди сначала наговорили о нас всякого, а потом послушали альбом и передумали. В конце концов у нас появился свой ярлык - ярлык Queen. Многим группам, начинавшим после нас, говорили, что они звучат, как мы, и им это, конечно же, тоже не нравилось, но через это приходится пройти. Так было всегда.

Мы верили в лучшее с самого начала, но я думал, что пять лет мы поиграем, а потом я займусь чем-нибудь другим. Группа становилась все известнее... помните, мы ведь все играли до Queen в других группах, так что накопили порядочный опыт и знали, чего не стоит делать. Уж точно не стоило принимать первое же заманчивое предложение фирм грамзаписи.

Когда мы записали демо, мы уже знали об акулах шоу-бизнеса. Нам делали разные замечательные предложения: "Мы сделаем вас новыми T-Rex", все такое, но мы были очень осторожными и не кидались на первую же наживку. Мы, наверное, обошли все фирмы грамзаписи до того, как наконец нашли подходящую. Мы не хотели, чтобы с нами обращались, как с обычной группой, потому что мы не хотели остаться безработными музыкантами. Мы говорили: "Либо считайте нас серьезным товаром, либо вообще не берите".

Мы очень долго все планировали. Не было такого, что мы внезапно проснулись знаменитыми - мы уже к тому времени три года существовали. Мы нашли правильных людей, которые работали для нас, и правильную фирму, а это потребовало времени. Но, тем не менее, нас объявили "дутыми звездами", стали сравнивать с группами, о которых мы до этого и не слышали, и наконец обвинили в том, что мы даже не пишем песен сами.

Большинству людей это покажется немедленным успехом, но на самом деле мы долго играли по клубам без контракта на запись. С самого начала были те или иные деловые трудности. Это как бег с барьерами на длинную дистанцию. Я всегда буду настаивать на том, что большой и успешной группе никогда не бывает легко, иначе же в этой группе явно что-то не так. Если все идет слишком легко, ты быстро добираешься до вершины, а потом долго падаешь!

Нельзя ходить повсюду и говорить: "Ой, какой я замечательный музыкант! Какую клевую песню вчера ночью написал!" Нужно сделать так, чтобы тебя обнаружили. Умение донести музыку до людей является важной частью таланта. Нельзя быть просто классным музыкантом и великолепным сочинителем песен - таких людей пруд пруди. Учитесь проталкивать себя, оказываться в нужное время в нужном месте и заниматься бизнесом с самого начала. Таково нынешнее состояние рок-н-ролла. Нужно инстинктивно чувствовать, что принесет тебе успех.

Чем выше ты поднимаешься по лестнице, тем безжалостнее нужно быть, чтобы удержаться. Я не хотел быть крутым и безжалостным, меня заставили таким стать. Когда ты добиваешься успеха, на тебя начинают нападать разные нехорошие люди, и тогда нужно быть сильным, чтобы отбить это нападение - это настоящая проверка на выживание. Появляются всякие "пиявки", и если ты дашь им даже полшанса, они тебя высосут досуха. Нужно наблюдать за всеми, кто на тебя работает, и если видишь, что тебя кто-то обманывает, от него нужно быстро избавляться. Нельзя позволять никому оставаться безнаказанным.

Думаю, мы получили хороший опыт в наши ранние дни, когда нас частенько обманывали. Все ведь не так просто - получаешь контракт на запись, и все в шоколаде. Это не только музыкальное, но и деловое предложение. Нужно следить за всем, что происходит. Талант - это не только хорошие музыкальные способности, в наши дни это еще и наблюдательность. Очень важно делать все правильно. Талант - это не просто умение писать песни и исполнять их, нужно иметь деловой склад ума, потому что умение подать песню публике и получить с нее доход - это важная часть карьеры. Нужно пользоваться всеми известными тебе трюками, и, если ты веришь в себя, то дойдешь до конца. Это единственный известный нам способ, и для Queen он сработал. Конечно, нужно найти людей, которые будут тебе помогать в деловом плане, но ты должен интересоваться этим и лично.

Джон Дикон очень внимательно наблюдал за нашими делами. Он знал все, что должно и не должно происходить. Если бы Бог покинул нас, группа ничего бы не стала делать до тех пор, пока Джон не скажет, что нужно делать.

Для начинающей группы очень важен хороший менеджмент и руководство. Но людям нравится думать, что у артистов нет мозгов, и у многих из них действительно легко отнять их деньги. Но мы были ловчее. После Trident мы сделали предложения нескольким менеджерам топ-класса, чтобы удостовериться, что сделали правильный выбор. Тогда правильным выбором оказался Джон Рид. Он был замечательным. Такого менеджера мы искали несколько лет. Его подходы и методы работы были очень правильными. Он пришел, чтобы вести переговоры по всей структуре записи, издания и менеджмента.

Годы спустя мы стали очень сложной группой для менеджмента, потому что мы очень требовательны. Мы сущие дьяволы, нашим менеджером мог стать, пожалуй, только кто-нибудь вроде Гитлера или Геббельса. Queen - это бизнес, организация, и мы решили управлять ей сами.

Queen - рок-группа, а не семья. Конечно, у нас случаются ссоры, как и во многих семьях. Мы спорим о мельчайших деталях. Но мы все знаем, что у нас есть общая цель: продолжать сочинять хорошую музыку и делать ее еще интереснее, чем раньше.

В группе постоянно существовала внутренняя ревность. Роджер, Брайан, Джон и я пишем отдельно, а затем сражаемся за то, чтобы как можно больше наших собственных песен попало на альбом. Это очень здоровое явление. В конце концов все выходит очень демократично. Я не хочу становиться собакой на сене. Имею в виду - я никогда не скажу, что только я должен сочинять песни. Главное - насколько песня сильна. Было бы ужасно, если бы я пропихивал свои композиции, настаивая, что они лучшие, правда ведь?

Это своего рода политика группы: мы спорим, а потом говорим: "Хорошо, неважно, кто написал эту песню, но мы думаем, что эта песня лучше других, потому что она работает для всех нас". Если бы я протолкнул какую-нибудь свою песню, думая, что хитом она вряд ли станет, это бы рано или поздно обернулось против меня. Например, про Radio Ga Ga именно я сказал первым, что эта песня Роджера станет отличным первым синглом. Коммерческая, очень сильная, необычная и современная.

Я не лидер группы, ни в коем случае. Все называют меня лидером Queen, но я просто солист. Я не генерал, ничего такого. Мы равны, все четверо. Мы все хотели быть поп-звездами, но группа важнее. Без других музыкантов я был бы никем.

Многие мои коллеги называют себя "фокусом группы". Вполне справедливо, если тебя зовут Род Стюарт, и у тебя есть аккомпанирующий состав. Но Queen - это не Фредди Меркьюри и аккомпанирующий состав. Если вы проанализируете, мы все вчетвером участвуем в работе. Каждый вкладывает в успех по 25 процентов, а я просто стою чуть впереди остальных, вот и все. Queen - это равноправный квартет, и, скажу я вам, это очень сложно. Нелегко найти решение, которое устраивает всех четверых, но иногда приходится подчиняться большинству. Мы часто не соглашаемся. Иногда бывает, что двое с чем-то согласны, а двое нет - как тогда поступить? Мы обычно откладываем этот вопрос и возвращаемся к нему позже.

Мы всегда спорили. Чуть ли не с первого дня. У нас четверых сильные характеры, так что мы постоянно друг на друга "наезжаем". Как будто четыре петушка дерутся - мы самая раздражительная группа в мире! Мы частенько чуть ли не за глотки друг друга держим. Но если бы мы не спорили, то превратились бы в соглашателей и не получали бы таких результатов. Обычно все тщеславие, скандальность и норов ассоциируют со мной. Я очень эмоциональный, и у меня горячий нрав, но вы удивитесь, узнав, что и остальные от меня не слишком в этом отстают. У нас у всех есть своя индивидуальность, и именно это, наверное, держит нас вместе.

Мне кажется, что мы очень привыкли друг к другу, и нас держит вместе инстинкт. Вообще мы просто четыре человека, которые работают вместе. Нас не очень многое связывает, мы редко ходим куда-то вместе. Мы уже так долго вместе, что и так видимся практически каждый день - по работе. Но, думаю, в социальном плане мы держимся порознь, потому что иначе мы бы просто устали друг от друга. Если нужно вместе идти на какой-то прием, мы пойдем, в этом плане мы очень профессиональны. Но в других случаях каждый занимается своими делами. У других есть свои семьи, и, конечно, они уделяют им время, да и моя личная жизнь может как-то обойтись без их вмешательства.

Я не могу постоянно быть четвертью группы. Из-за работы мы постоянно встречаемся, а если рядом с тобой постоянно одни и те же люди, это любого сведет с ума. Так что когда работа заканчивается, я иду своей дорогой, они - своими. Случалось и так, что мы месяцами не разговаривали, а потом ехали на гастроли и все равно отлично работали. Нас вместе держит музыка, и мы научились принимать друг друга инстинктивно. Мы знаем, что если постоянно будем вместе, то это скоро начнет действовать нам на нервы. Было время, когда в группе было много трений, но мы справились с этим. Да, мы много спорим, даже ссоримся, но в конце концов, и это самое главное, мы выпускаем новый продукт, отличную музыку. Очень легко быть эгоистом и говорить: "Да, я самый великий!" Из-за повышенного самомнения много чего может произойти, но нужно все равно держать одну ногу на земле. Думаю, это и называется профессионализмом.

Мы до сих пор вместе, потому что уважаем друг друга как музыканты. У нас четверых очень разные характеры, но это ничего не значит. Если мы не соглашаемся по поводу музыки, тогда и начинаются всякие споры. Но когда выходит альбом, мы думаем: "Хорошо, у меня были свои взгляды, у него свои, но в конце концов ради музыки мы послали наши разногласия подальше".

Если в группе четыре очень разных человека, все четверо будут тянуть группу в свою сторону, и это очень тяжело. Группа обычно распадается, когда один человек начинает слишком явно доминировать. Остальные тогда начинают думать: "Этот гад слишком силен, попробуем найти другую группу". Нам удается держать свое "эго" в узде.

Это не значит, что мы настолько скучны, что соглашаемся по всем вопросам, но мы никогда не заходим так далеко, что приходится говорить "Давайте вообще об этом забудем". Были времена, когда я хотел закончить карьеру, но в музыкальном плане мы хотели сделать еще очень многое. Думаю, мы продержались вместе столько лет потому, что никто не хотел уходить. Если ты уходишь, значит, ты трус. Это инстинкт самосохранения, который есть и у меня, и у всей группы.

Брайану однажды сделала предложение группа Sparks - она хотела видеть его у себя гитаристом. Но мы к этим вещам относимся спокойно. Мы настолько заняты нашей группой, что даже не задумываемся о таких предложениях. Нам всем предлагали перейти в другие группы, но если, скажем, Роджер и я просто посылаем их ко всем чертям, Брайан обязательно отвечает, и иногда у них складывается неверное впечатление. Брайан - настоящий джентльмен, о себе я такого сказать не могу... но я никогда не думал о том, чтобы уйти из Queen.

Единственная причина, по которой Брайан мог уйти из Queen - если бы он стал астрономом. Уж точно не потому, что его пригласили куда-нибудь в Sparks. Особенно тогда, когда мы стали наконец-то подниматься. Мы были на гребне успеха, все шло как надо. Нас наконец-то стали уважать как музыкантов, а наши песни дошли до правильной аудитории.

Думаю, то, как мы делали карьеру, может показаться кому-то холодным расчетом, но мы хотели стать самыми лучшими. Я всегда думал о нас как о группе топ-класса. Это, конечно, звучало заносчиво, но так ведь оно и получилось. Когда нам предоставилась возможность сыграть на разогреве у Mott The Hoople, это было здорово, но когда мы закончили это турне, я знал, что в следующий раз мы поедем в британское турне уже хедлайнерами.

Мы не боимся пробовать разные идеи. Что мы точно не хотим делать, так это повторять уже известную формулу. Мы - рок-группа, об этом мы заявили на первом альбоме. Второй был уже немного другим, а те, кто услышали третий, даже сначала не поняли, что это мы. Стиль постоянно меняется. Мы сохраняем основной стиль, но постоянно добавляем в него какие-то новые нюансы. Мы просто так работаем. Этот подход у нас ко всему - даже к оформлению дисков. Господи, через что мы прошли на фотосессии к Sheer Heart Attack! Дорогие мои, вы представляете, каких трудов стоило убедить остальных намазаться вазелином, а затем облиться водой из шланга? В конечном итоге мы выглядели совершенно не величественно, но зато загорелыми и здоровыми и такими мокрыми, словно потели целую неделю. Люди-то от нас ждали какую-нибудь обложку Queen III, а мы предложили что-то совершенно новое. Не то, что мы совершенно изменились - просто тогда мы проходили через такую фазу.

Наша музыка может идти в стольких разных направлениях. Думаю, мы делали то, что хотели сделать. Мы не подстраивались под вкусы публики или еще что-нибудь такое. Мы хотели знать, что происходит на музыкальной сцене, и быть на шаг впереди. Хорошая музыка говорит сама за себя, и, думаю, мы писали хорошие песни и хорошо их исполняли. Мы очень много рисковали, и почти все эти риски себя оправдали. Но мы по-прежнему такие же стильные. Мы те же денди, которыми мы начинали. Мы показываем людям, что мы не просто кучка педиков, мы много на что способны.

Когда ты делаешь новый альбом, это всегда прилив новой энергии - и мы выпускаем такие разные альбомы. Мы словно с каждым альбомом организуем новый проект. Это все очень свежо. Если бы мы эксплуатировали старый материал, думая, что его с готовностью примут, мы бы поступали наверняка. Мы никогда не поступаем наверняка.

Посмотрите, как мы рисковали, выпуская Hot Space. Это был хороший альбом. Мы искали новые направления, направляли свою энергию в другое русло. Но при этом мы были теми же людьми. Мне очень нравился альбом. Попадет ли он в негритянские чарты? Понравится ли он любителям диско? Мы не знали.

Помню, когда мы выпустили Another One Bites The Dust, и песня заняла первое место, очень многие купили нашу пластинку, думая, что мы негритянская группа. А потом они приходили на концерт и с удивлением обнаруживали, что мы все белые.

Мы очень щепетильны. На альбомы не попадают буквально десятки песен - некоторые из них весьма неплохие. Если людям не нравятся песни, которые мы делаем в данный момент, нам плевать. Мы очень серьезно относимся к тому, что делаем, потому что очень любим наши песни. Если мы делаем отличный альбом, то стараемся сделать так, чтобы на нем были правильные песни. Мы, наверное, самая суетливая группа в мире.

Каждый раз, когда мы идем в студию, работать становится все сложнее, потому что мы пытаемся прогрессировать, писать песни, которые не похожи на те, что мы делали раньше. Первый альбом записать легко, потому что у тебя есть много идей, которые ты очень хочешь записать. А потом второй альбом, третий, и начинаешь думать: "Они скажут, что я тут повторяюсь". Я это очень хорошо понимаю.

Мы хотим сделать очень многое, но не можем сделать все это одновременно. Это невозможно. Некоторые вещи, которые оказались на A Night At The Opera, мы хотели сделать еще на первом альбом, но это бы слишком сильно "загрузило" слушателей. Нельзя запихнуть абсолютно все в один альбом. Каждому овощу свое время.

Мне нравится работать в студии, хотя это самая трудная часть моей деятельности. Она утомляет и физически, и морально. Студия высасывает все соки. Я иногда себя спрашиваю, зачем это делаю. После Sheer Heart Attack мы чуть с ума не сошли и сказали: "Никогда больше!" А потом смотрите, что получилось!

После этого альбома мы поняли, что наконец упрочили свою репутацию. Мы почувствовали, что нет больше никаких барьеров и ограничений. В вокальном плане мы можем "сделать" абсолютно любую группу, так что решили вообще себя не ограничивать и сделать то, что хотим сделать. Мы на каждом альбоме позволяли себе лишнего, но такая уж группа Queen. На A Night At The Opera звучало столько всего - от тубы до расчески! Когда мы закончили альбом, то поняли, что нас уже ничего не ограничивает.

На музыкальной сцене всегда будут появляться новые имена уже после того, как ты добьешься успеха, и это хорошо. Думаю, каждой известной и успешной группе нужен такой вызов. Словно получаешь заряд свежести. Это хорошая конкуренция, и мне она нравится. Когда мы начинали, мы хотели спихнуть с пьедестала тех, кого считали самыми крутыми, и говорили, что можем играть лучше, чем они. После нас будут появляться другие группы, нам это отлично известно. Мне нравится ощущать себя конкурентоспособным. Если те ребята хороши, они все равно свое получат. Места достаточно для всех. Хорошо ведь, если новые группы думают, что соперничают с вами? Если бы вы ничего из себя не представляли, они бы просто сказали: "Забудьте об этих старых пердунах!"

Никогда не забуду этот момент. Мы были в студии, записывали песню Sheer Heart Attack, а в соседней студии записывались Sex Pistols. Представляете - мы и панки, анти-истеблишмент и все такое, - под одной крышей! Ну я пригласил Джонни Роттена и Сида Вишеса и сказал: "Я спою на одной из ваших песен, если вы споете на одной из наших". Видели бы вы их лица. Они сразу начали протестовать, типа, "Мы не можем петь с Фредди Меркьюри!" На мне тогда были балетные туфли и трико. Было забавно. Я назвал Сида Вишеса Саймон Бесноватый или еще как-то так, и ему это совсем не понравилось. Я говорю: "Ну и что ты с этим сделаешь?" На нем были всякие шрамы, я спросил: "Ты что, разбил зеркало и ткнулся туда лицом?" Ему очень не нравилось, что я так с ним говорил.

запись создана: 18.08.2007 в 20:04

@темы: Music, Queen, Переводы

---

Freddie Mercury. Life In His Own Words

Возможно, немногим здесь это будет интересно - материал все-таки специфический... Фредди Меркьюри рассуждает о создании и развитии группы, творчестве и других аспектах нелегкой жизни музыканта.

Глава 1

Когда Queen только образовалась, мы все хотели стать первыми и не собирались довольствоваться ничем меньшим. Чтобы выжить в этом бизнесе, нужно быть очень уверенным в себе. Бесполезно говорить, что уверенность не нужна. Если кто-то говорит: "Может быть, я недостаточно хорош, может быть, мне и второго места хватит?", ему здесь делать нечего. Мы были полны уверенности. Нужно быть немного высокомерным, очень уверенным и целеустремленным, ну и обладать другими нужными способностями - уметь играть, например. Высокомерие - отличная вещь для начинающих; это значит, что вы себе говорите, что станете группой номер один, а не номер два. У нас было это высокомерие. Ну и большое самомнение, куда уж без этого.

Начинать нужно с чего-то необычного - так публика быстрее всего узнает о вашем появлении на музыкальной сцене. Попробуйте посмотреть глазами самой публики - она всегда любила необычные и шокирующие вещи. На одну из обложек мы сфотографировались голыми, с кучей грима, черным лаком на ногтях и прочими подобными вещами. Тогда это шокировало.

Думаю, имидж - важная составная часть развития группы. Может быть, поначалу это все выглядит напускным, но в конце концов у тебя появляется собственное чувство имиджа. Это либо "фишка", которая не сработает, либо же что-то, что можно хорошо обыграть. Это все - стратегия. Ну и без высокомерия и самомнения обойтись не получится.

Когда мы собрали группу, думаю, мы изумили многих, потому что люди обычно думают, что поп-группы состоят из бывших водителей-дальнобойщиков с куриными мозгами, которым надоело жить на пособие по безработице и которые решили вместо этого забраться на вершину популярности.

Мы не просто играли на музыкальной сцене. Мы сказали так: "Хорошо, уходим с головой в рок, сделаем его своей основной работой - и никаких полумер". Мы все еще учились в университетах, могли сделать неплохие карьеры, и мы не готовы были бросать наши специальности ради того, чтобы довольствоваться вторыми ролями. Мы хотели быть лучшими. Это не было желанием завоевать мир, хотя со временем оно пришло.

Мы собирались стать первыми и только первыми. Никто из нас не хотел работать с девяти до пяти. Я точно знал, что в музыкальном плане мы способны на многое. Мы были достаточно оригинальны и стали это доказывать. Мы не были группой, которая могла сказать: "Хорошо, попробуем так, но если не получится, то станем подражать кому-нибудь популярному". Нет. Так делать нельзя. Мы со всей серьезностью подошли к уходу в шоу-бизнес. Сначала мы решили доучиться, что означало полуторагодовое ожидание; если до того времени не распадемся, значит, все действительно серьезно.

С самого начала я знал, что мы станем знаменитыми - и мы стали. Я никогда не сомневался. Никогда. Я знал, что у нас все получится, и я всем так отвечал. В этом бизнесе нужно быть очень уверенным в себе. Если хочешь получить вишенку и глазурь на торте, нужно для этого хорошенько постараться.

Я - единственный гуманитарий в группе. Все остальные - ученые. Роджер - биолог, Джон - электронщик, Брайан - физик. Я даже в самых диких фантазиях не предполагал, что кто-то вроде Брайана, инфракрасного астронома, может взять в руки гитару и стать рокером - и вот вам пожалуйста!

@музыка: Queen

@темы: Music, Queen, Переводы

---

Небольшое издевательство над 34-й главой DH.

Читать на ЗФ.

@темы: Fiction, Harry Potter

---

Карта.

Create your own visitor map!

---

Седьмая книга переведена!

Ура, товарищи!

@темы: Harry Potter, Переводы, URL

---

Поддамся флэшмобу.

Распределите меня!

Вопрос: На какой факультет вы меня отправили бы?

1. Гриффиндор		4	(20%)
2. Хаффлпафф		6	(30%)
3. Рейвенкло		9	(45%)
4. Слизерин		1	(5%)
Всего:		20

@темы: Harry Potter, Public Intimacy

---

Фотография.

Нашел тут у себя фотографию в архиве... выгляжу, блин, как отпетый Пожиратель Смерти Внучатый племянник Антонина Долохова

@темы: Public intimacy, Pictures

---

Ура! Ну хоть один тест меня в Слизерин определил...
Правда, откуда во мне столько гриффиндорства? %)

Which Hogwarts house will you be sorted into?

Your in-depth results are:

Slytherin - 12
Ravenclaw - 11
Gryffindor - 11
Hufflepuff - 6

@темы: Harry Potter, Testen und Moben

---

Флэшмобчик

От [J]Лючия Джонс[/J].

МНЕ НЕПОНЯТНЫ:
- Природа лени (а очень хотелось бы понять...)
- Почему качество рекламы стало важнее, чем качество товара
- Как морские свинки могут столько есть

МЕНЯ ПУГАЮТ:
- Вызовы на "ковер" и вообще отчитывания
- Упертые фанаты чего бы то ни было
- Рунетовские форумы металлистов

МНЕ БЫ ХОТЕЛОСЬ НАУЧИТЬСЯ:
- Вести дела рок-группы
- Хорошо играть на гитаре
- Держать себя в хорошей физической форме.

НА МНЕ СЕЙЧАС НАДЕТЫ:
- Не скажу

ТРИ ВЕЩИ, ЛЕЖАЩИЕ НА МОЁМ СТОЛЕ:
- Стола у меня нет, рядом лежат: два микрофона
- Книга по Delphi %)
- Блокнот

ТРИ ПЛЮСА МОЕГО ХАРАКТЕРА:
- Доброжелательность
- Чувство юмора
- Креативность

ТРИ МИНУСА МОЕГО ХАРАКТЕРА:
- Лень
- Вспыльчивость
- Застенчивость

ТРИ ВЕЩИ, КОТОРЫЕ Я ДЕЛАЮ ЧАЩЕ ВСЕГО:
- Читаю
- Сочиняю
- Ем, наверное

ТРИ МЕСТА, КУДА Я ХОЧУ ПОПАСТЬ:
- Сцена стадиона "Уэмбли"... или, на худой конец, "Лужников"
- Англия (в целом)
- даже не знаю.

ТРИ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЕ ДОЛЖНЫ ЗАПОСТИТЬ ЭТО У СЕБЯ:
- Rassda
- Мильва
- Айрин_Ведьма

@темы: Public Intimacy, Testen und Moben

---

Исследовательское

А у Гриндельвальдушки-то имя самое что ни на есть венгерское Gellert значит "могучий солдат"

Также Геллерт (или Киллхарт) - легендарная собака (между прочим, борзая - прямо как анимагическая форма Сириуса ), когда-то принадлежавшая Левеллину, принцу Уэльскому. Собаку оставили охранять колыбельку с сыном принца. В комнату вошел волк и собирался напасть на мальчика, но на волка налетел Геллерт. В драке они перевернули колыбельку, и ребенок упал. Геллерт убил волка, но когда вернулся Левеллин и увидел, что колыбель пуста, а все залито кровью, он, не заметив волка, решил, что Геллерт убил его сына, и заколол пса. Однако он тут же обнаружил сына под колыбелькой, понял, насколько храбрым был его пес, и похоронил его с почестями.

Какое это отношение имеет к Гриндельвальду? А хрен знает, какое

P.S. Будет ли арт с Гриндельвальдом, узником Нурменгарда, в его анимагической форме?
P.P.S. Боюсь подумать про пейринг "узник Нурменгарда/узник Азкабана"...

@темы: Harry Potter, Research

---

О современной символике.

Наткнулся на фразу: "Медведь в средневековой символике часто олицетворял сатану".

Это что же получается... в символике сверхнового времени МЕДВЕД - это олицетворение СОТОНЫ?

@темы: Random thoughts

---

Moony and Loony: битва за Хогвартс.

Предпоследняя глава фика. Между второй и предпоследней будет еще несколько, посему не нумерую.

Moony and Loony. Глава ???. Битва за Хогвартс.

...Луна потеряла из виду и Дина, и возглавлявшего группу Люпина. Повсюду летали разноцветные лучи заклинаний, тут и там кто-то кричал, то и дело слышались глухие удары.

Перед ней неожиданно вырос какой-то Пожиратель Смерти; Луна, мгновенно отреагировав, уложила его парализующим проклятием. Затем перед самым ее носом пролетел красный оглушающий луч. Отпрыгнув в сторону и резко обернувшись, Луна увидела кого-то из студентов Слизерина, сражавшихся на стороне Волдеморта.

Слизеринец выпустил еще одно оглушающее заклятие, ударившее в землю прямо у ног Луны, затем сбросил капюшон. Луна с немалым удивлением увидела школьную старосту Дафну Гринграсс.

- Лавгуд! - крикнула слизеринка, затем еще раз воскликнула "Ступефай!" Красный луч пронесся мимо Луны, и кто-то позади с криком упал. - Сюда!

Луна подчинилась, хоть и держа наготове палочку.

- Я тебя не трону, Лавгуд, я на твоей стороне. Большинство моих однокурсников, правда, - нет. Профессор Слагхорн убеждал нас не помогать Сама-Знаешь-Кому. Кое-кто, вроде Нотта, хотя бы просто аппарировал в безопасное место, но Малфой с дружками, Паркинсон, Буллстрод... напасть на Слагхорна они не решились, он бы их даже пятерых уложил, не помяв пижамы... но они просто развернулись и ушли. Я, как староста, должна была проследить, чтобы все успели эвакуироваться...

Луна и Дафна нашли убежище под обвалившимся куском стены.

- За два года я ни разу не видела профессора Слагхорна в таком гневе. Не поверишь - он кулаком, без всякой магии, расколошматил стол в "Башке борова". Кричал, что Хогвартс нужно отстоять любой ценой. А потом он сказал: "Даже если я буду единственным слизеринцем, который встанет на защиту школы...", и я...

Голос Дафны задрожал, она прервалась на середине фразы.

- Эй, это еще кто?! - услышали девочки чей-то грубый голос. - Что вы тут делаете?

Луна и Дафна выскочили из-под ненадежного укрытия.

- Импеди...

- Кру...

Но в последний момент они успели прервать заклинания: перед ними стоял Аберфорт Дамблдор, бармен из "Башки борова".

- Эй, осторожнее! - крикнул он. - Вы почему здесь, почему не ушли с остальными?

- Мы будем драться за Хогвартс, - решительно произнесла Дафна. Аберфорт с неожиданной для его возраста резвостью развернулся и каким-то бессловесным заклинанием свалил с ног подобравшегося сзади Пожирателя Смерти.

- Что ж... берегите себя. Кстати, Люпин здесь неподалеку, ему пригодилась бы помощь, - на бегу добавил Аберфорт, махнув рукой куда-то вдоль стены. Луна тут же бросилась туда, Дафна за ней.

- Экспульсо! - послышалось из-за угла. Раздался небольшой взрыв, во все стороны разлетелись осколки камня, затем Луна увидела, как из-за угла то ли вылетела, то ли выскочила фигура в порванной мантии.

- Мистер Люпин! - воскликнула Луна. Люпин перекатился по земле и вскочил на ноги; по его лицу стекала струйка крови, левая рука висела плетью, но правая, с волшебной палочкой, по-прежнему действовала, посылая проклятие за проклятием в невидимого противника.

Противники показались: с Люпином сражались сразу двое - Долохов и Мульцибер.

- Крусио! - прорычала Дафна. Луна и не представляла, что в этой тихой девушке может быть столько злобы: Мульцибера подбросило на несколько метров, и он заорал от боли.

- Экспульсо!..

- Протего! - одновременно воскликнули Долохов и Луна. Заклинания столкнулись в воздухе, отколов от стены еще один изрядный кусок.

Мульцибер с шумом упал на землю. Долохов взмахнул палочкой, бормоча какое-то сложное заклинание; над полем боя взлетел ярко-оранжевый трехглавый дракон и набросился на девочек, изрыгая пламя из всех пастей одновременно. Луна и Дафна отбивались изо всех сил, но все, что им удавалось - уворачиваться и отклонять огонь.

Люпин и Долохов вновь схлестнулись, осыпая друг друга градом заклятий. Бойцы были равны - ни один не мог пробить защиту другого, на каждую уловку Люпина Долохов находил свой трюк, каждый выпад Долохова Люпин встречал контрвыпадом. Даже трехголовое чудовище, казалось, на секунду прекратило поливать огнем Луну и Дафну, завороженное красотой битвы.

Бойцы сблизились настолько, что волшебные палочки можно было использовать разве что в качестве колющего оружия. Люпин сориентировался чуть быстрее и вложил в удар всю силу, оставшуюся в поврежденной левой руке. Старый Пожиратель Смерти пошатнулся, и Люпин нанес еще один удар - ногой. Долохов со стоном рухнул.

Люпин с невероятной, почти волчьей быстротой повернулся в сторону девочек. Огнедышащий зверь оттеснил их к стене; у Луны была опалена мантия, у Дафны - волосы. Они уже с трудом отбивались от потоков пламени.

- Ступефай! - крикнул Люпин, направив палочку на дракона, затем, даже не посмотрев, попал ли, развернулся к поверженному Долохову...

Вытянутое, порочное лицо Пожирателя Смерти оказалось так близко к его собственному, как бывало, пожалуй, только лицо Тонкс. Кривая усмешка исказила губы старого бойца, когда тот произнес два коротких слова на языке, который Люпин не знал - русском.

Дракон взорвался ярким огненным шаром. В то же мгновения палочка в руках Долохова вспыхнула фиолетовым, и Люпин медленно осел на землю.

- РЕМ! - ужасный, душераздирающий вопль вырвался из горла Луны. Она бросилась прямо на Долохова, размахивая палочкой и выкрикивая подряд все заклинания, что приходили на ум. Прежде чем Долохов, застигнутый врасплох, понял, что нужно защищаться от новой угрозы, на его лице появились ужасные нарывы, мантия разорвалась пополам, ноги подкосились, а затем Луна крикнула "Экспеллиармус!", и палочка вырвалась из поднятой руки Долохова.

- Левикорпус! - раздалось откуда-то сверху. Обезоруженный Долохов взлетел в воздух, словно его подвесили за лодыжку. С тихим шелестом мантии рядом с Луной опустился Северус Снейп.

- Нокс террорум! - крикнула подоспевшая Дафна. Долохова поразил темно-синий луч, и его бледное лицо перекосилось от ужаса.

- А вы неплохо усвоили уроки профессора Кэрроу, мисс Гринграсс, - хладнокровно сказал Снейп, словно дело происходило на каком-нибудь практическом занятии в Хогвартсе, и он собирался дать десять баллов Слизерину.

Снейп опустился на колени рядом с Люпином и снял с пояса наглухо закрытый флакон. Сорвав печать, он другой рукой приподнял голову Рема и стал осторожно вливать ему в рот золотистое зелье.

Слабо зашевелился Мульцибер, наконец придя в себя после проклятия Дафны. Слизеринка тут же наставила на него палочку, готовая вновь напасть.

Когда флакон опустел, Снейп прижался ухом к груди Люпина, словно пытаясь расслышать биение сердца, затем встал и повернулся к Луне, его бездонные черные глаза заглянули в ее синие.

- Мисс Лавгуд, - тихий голос Снейпа едва заметно подрагивал. - Берегите его. Он очень слаб, но должен выжить.

- Д-да, профессор Снейп, - пролепетала Луна, невольно отведя взгляд на Люпина.

- Я уже не профессор, - холодно возразил Снейп. - Берегите Люпина, мисс Лавгуд, - повторил он и поднял палочку.

- Снейп! - прохрипел Мульцибер. - Убей их! Убей этих предательниц крови!

Снейп резко развернулся, взмахнув мантией. Мульцибер сумел подняться на колени и шарил по земле в поисках оброненной палочки.

- Кру... - начала было Дафна, но Снейп властным жестом остановил ее.

- Сектумсемпра! - произнес он, с ненавистью глядя в лицо Мульцибера. Брызнула кровь, словно Пожирателя Смерти полоснули саблей. Мульцибер рухнул лицом вниз, безуспешно пытаясь зажать страшную рану.

- Либеракорпус!

Долохов рухнул на землю рядом с истекавшим кровью Мульцибером.

- Профессор... Снейп? - запинаясь, проговорила Дафна.

- Что вам нужно, мисс Гринграсс? - осведомился Снейп.

- Профессор Слагхорн... дал мне это зелье, - Дафна достала из складок мантии небольшой пузырек, в котором что-то весело поблескивало.

- Феликс Феличис, - едва взглянув на зелье, определил Снейп.

- Он сказал... разделить с друзьями, - голос Дафны дрожал.

- Вам и мисс Лавгуд оно нужнее, мисс Гринграсс, - произнес Снейп.

- Но...

- Раз уж вы настаиваете... - Снейп взял Феликс Феличис и сделал маленький, почти незаметный глоток. - Остальное разделите с мисс Лавгуд. Берегите себя... и его, - с этими словами Снейп, бросив быстрый взгляд на Люпина, вернул пузырек Дафне, взмахнул палочкой и взлетел, подобно летучей мыши.

- Выпей, Лавгуд, - Дафна протянула зелье Луне. Та отпила половину, затем Дафна опустошила пузырек и бросила его на землю.

- Инкарцеро! - из палочки Дафны вырвались серебристые веревки и опутали Долохова. - Это его задержит.

- Мобиликорпус! - произнесла Луна. Безжизненное тело Люпина поднялось в воздух.

Девочек вел Феликс Феличис, поэтому им удавалось счастливо избегнуть сражений. Вдалеке Луна увидела Кингсли Шеклболта, бившегося сразу с двумя врагами и теснившего их.

Главный вход, Парадный Зал...

- О! Лунатичка Лавгуд! - вдруг заорал кто-то от лестницы. Подняв голову, Луна увидела сбежавших от Слагхорна слизеринцев: Малфоя, его приятелей Крэбба и Гойла и двух девушек - Пэнси Паркинсон и Миллисент Булстрод. Кричал, похоже, долговязый Гойл.

- Гринграсс! - прошипела Пэнси Паркинсон. - Перебежчица! Предательница крови!

- Разберитесь с ними, - каким-то истеричным голосом крикнул девушкам Драко Малфой, - а мы с Крэббом и Гойлом найдем Поттера!

- Ты умрешь, Гринграсс! - грубо воскликнула Миллисент Буллстрод. - А потом и ты, Лавгуд, и твой драгоценный профессор Люпин!

Луна осторожно, очень осторожно опустила Люпина на пол и вскинула палочку. Дафна смотрела на однокурсниц с такой ненавистью, что, казалось, зеленый луч Авада Кедавры вот-вот вылетит прямо из ее глаз.

Четыре девушки начали медленно сходиться. Луна пыталась закрыть собой Люпина; благодаря эликсиру удачи она знала, что должна поступить именно так.

Все четыре дуэлянтки одновременно выкрикнули заклятия. Пэнси пустилась в пляс - Луна поразила ее Таранталлегрой, а ее оглушающее заклятие ушло в потолок. Круциатусы Миллисент и Дафны столкнулись в воздухе.

Разноцветные вспышки осветили Парадный Зал. Пэнси и Миллисент имели преимущество в подвижности - Луна и Дафна не могли отойти далеко от тела Люпина - но последние на шаг, на полшага предугадывали действия первых. С одной из картин, схватившись за голову и шепча "Слизеринцы пошли против слизеринцев...", за схваткой следил Финеас Нигеллус Блэк.

- Авада Кедавра!

Убейственное проклятие Пэнси Паркинсон прожгло в картине солидную дыру, чудом не задев Блэка. Бывший директор отскочил в сторону, едва не сбив с ног законного обитателя картины - какого-то давно умершего учителя гербологии, сажавшего цветы.

- Эй, осторожнее! - крикнул тот, но Финеас Нигеллус не обратил на него внимания. Он был весь поглощен схваткой; Луна и Дафна держали Пэнси и Миллисент на почтительном расстоянии, но удачного удара нанести не могли.

- За Хогвартс, мисс Гринграсс! - неожиданно закрчила Блэк. - И вы тоже, Лавгуд, - чуть тише добавил он.

- За Хогвартс! - подхватил герболог.

- За Хогвартс! За Хогвартс! - одна за другой к Блэку и гербологу присоединялись остальные картины в Парадном Зале. Воодушевленные Луна и Дафна усилили натиск.

- Хорошо, хорошо получилось, - бормотал Финеас Нигеллус. - Очень хорошо...

Дафна и Миллисент сошлись вплотную, как совсем недавно Люпин и Долохов. Пэнси Паркинсон, отразив парализующее заклятие Луны, наставила палочку на Люпина и крикнула:

- Дизрупто!

- Протего! - поспешно произнесла Луна. Проклятие ядовито-бордового цвета отразилось от щита и отскочило... в правое плечо Дафны, отбросив ее в сторону. Брызнула кровь, словно в нее выстрелили дробью из маггловского ружья.

- Ступефай! - воскликнула Луна. Красный луч поразил на секунду отвлекшуюся Пэнси, та отлетела назад, ударилась головой о мраморную ступеньку и затихла.

Миллисент пнула лежавшую Дафну, перескочила через тело Люпина и бросилась на Луну. Та успела выкрикнуть "Экспеллиармус!", и палочка вылетела из рук Миллисент, но палочка ей и не понадобилась: Миллисент схватила Луну за руку, резко развернула и другой рукой взяла ее горло в захват. Луна упала на колени.

- Сейчас я задушу тебя, Лавгуд, - прошептала Миллисент. - А потом убью и Люпина, и предательницу Гринграсс.

Дафна тем временем сбросила окровавленную мантию и прошептала какое-то заклинание, с трудом взмахнув палочкой. Мантия поднялась, как живая, и полетела в сторону Миллисент, затем рукава сомкнулись на ее горле.

- Ну нет, я тебя не выпущу, - прохрипела Миллисент Буллстрод. Луна задыхалась, в глазах уже начинало темнеть...

- Ступефай! - крикнул кто-то. Руки Миллисент разжались, и она тяжело рухнула на пол. Картины на стенах радостно зашумели, герболог даже полез к Финеасу обниматься.

- Луна! Ты в порядке? - спросил тот же голос, что произнес оглушающее заклятие: Эрни Макмиллан с Хаффлпаффа.

- Люпин? Что с ним? - второй голос принадлежал гриффиндорцу Шеймусу Финнегану. - И... Гринграсс?!

- Она за нас... за Хогвартс, - отдышавшись, проговорила Луна.

- Она плохо выглядит, - обеспокоенно сказал Шеймус. - Нужно бы показать ее мадам Помфри...

- Помогите доставить Рема... мистера Люпина в Большой Зал, - выдохнула Луна. Эрни помог ей встать на ноги, и они снова подняли Люпина Мобиликорпусом. Шеймус тем временем осторожно закинул здоровую руку Дафны себе на плечо и, поддерживая с трудом переставлявшую ноги слизеринку, поковылял к огромным дверям.

Они вошли в Большой Зал - четыре студента разных факультетов, несущие безжизненного Люпина. Едва они успели запереть двери за собой, как снаружи, из Парадного Зала, послышались крики, удары и грохот - сражение переместилось в стены Хогвартса.

- Дафна, ты в порядке? - спросила Луна. Дафна слабо кивнула ее лицо было бледным, а из развороченного заклинанием плеча по-прежнему текла кровь.

Шум битвы все усиливался. По дверям Большого Зала пришлось несколько ощутимых ударов, но они выдержали. Издалека показалась серебристая фигура.

- Эй, вы как? - над полом парил Толстый Монах, призрак Хаффлпаффа.

- Монах, ты не мог бы привести кого-нибудь на помощь? - спросил Эрни Макмиллан. - У нас раненые...

- Ой, нехорошо, нехорошо, - всплеснув руками и покачав головой, произнес Монах. - Найду кого-нибудь, сразу позову, сразу...

Призрак поспешно удалился сквозь стену.

- Идите, я останусь с Люпином, - проговорила Дафна. Взяв палочку в левую руку, она водила ей по своему раненому плечу, шепча какое-то заклинание. Рана уже выглядела немного лучше, но все еще кровоточила.

- Нет, я не пойду. Профессор С... - начала было Луна.

- ...Слагхорн просил защищать Хогвартс! Я в бою помочь вам не смогу, но себя защитить постараюсь.

Дафна уставилась на Луну, словно крича ей: "Ты думаешь вообще, что говоришь?" Луна немного виновато опустила голову - о Снейпе действительно проговариваться не стоило.

Раздался негромкий треск; в Большой Зал аппарировала Винки, бывший домовой эльф Бартемиуса Крауча, держа за руку мадам Помфри.

- Толстый Монах сказал... Мерлин, что с твоей рукой? - Помфри с ужасом посмотрела на Дафну.

- В нее запустили Дизрупто, - сказала Луна. - А... мистер Люпин... его задело каким-то фиолетовым заклинанием Долохова. Он... очень слаб, - ее голос задрожал.

- Я помогу им, чем смогу, - заверила ее Помфри.

- А теперь идите! - тихо, но твердо сказала Дафна. - Не забывайте, я все еще школьная староста, и вы должны меня слушать!

Луна, Эрни и Шеймус бросились к выходу.

***

...Гарри прижал золотой снитч к губам и прошептал:

- Я скоро умру.

Металлическая оболочка открылась. Он опустил дрожащую руку, взял палочку Драко и пробормотал: "Люмос!"

Черный камень с извилистой трещиной по центру лежал внутри снитча. Камень Возрождения треснул по вертикальной линии, изображавшей Старшую Палочку. Треугольник и круг, изображавшие Мантию-невидимку и камень, все еще можно было различить.

И снова Гарри, даже не задумываясь, понял, что делать. Ему не нужно было возвращать их, ибо он должен был вот-вот к ним присоединиться. Он на самом деле не призывал их: это они призывали его.

Он закрыл глаза и три раза повернул камень в руке.

Гарри знал, что камень сработал, потому что услышал тихие шаги - словно кто-то маленький и хрупкий осторожно ступал по веткам, усыпавшим опушку Леса. Он открыл глаза и огляделся.

Они не были не призраками, ни живыми людьми; больше всего они напоминали Риддла, когда-то сбежавшего из дневника - тот был воспоминанием, почти обретшим плоть. Менее вещественны, чем живые, но неизмеримо более - чем призраки, они подошли к нему, и на лице каждого сияла любящая улыбка.

Джеймс был одного роста с Гарри. На нем была одежда, в которой он погиб, его волосы были растрепаны, а очки слегка покосились, как у мистера Уизли.

Сириус - высокий и красивый, намного моложе, чем Гарри когда-либо видел - шел легкой походкой, засунув руки в карманы и что-то весело насвистывая.

Шире всех улыбалась Лили. Она отбросила с лица длинные волосы, а ее глаза, так похожие на глаза Гарри, жадно смотрели на него, казалось, она готова смотреть на Гарри вечно.

Гарри посмотрел на четвертую фигуру. Невысокий, полноватый, светловолосый, с водянистыми маленькими глазками, рядом с Джеймсом, Сириусом и Лили семенил Питер Петтигрю. Он, как и Сириус, выглядел гораздо моложе того Петтигрю, которого знал Гарри; на его левой руке были все пять пальцев, а правая кисть снова была живой, а не светилась жутковатым серебряным блеском.

Гарри уставился на Питера с открытым ртом. Джеймс, Лили и Сириус повернулись вслед за взглядом Гарри, и улыбки исчезли с их лиц.

- Д-джеймс, - пролепетал Петтигрю, невольно сделав шаг назад - на него напряженно смотрели четыре пары глаз. - Л-лили... Сириус... Гарри!.. О, Гарри, как ты похож на отца и мать...

Это было так похоже на то, что четыре года назад происходило в Визжащей Хижине, и в то же время так непохоже. Тогда Петтигрю, дрожа, умолял о пощаде, стараясь выгадать хоть еще несколько минут жизни, отчаянно озирался, пытаясь найти хоть кого-нибудь, кто его защитит... сейчас же он смотрел на Гарри и своих старых школьных друзей с неподдельной любовью, пусть и смешанной с испугом.

- Червехвост? - неверящим тоном спросил Гарри. Он все еще не мог понять, почему на его зов откликнулся именно Петтигрю - не Люпин, не Седрик Диггори... даже Снейпа Гарри, наверное, увидел бы с большей радостью, чем Питера.

- Джеймс... Сириус... - Петтигрю переводил взгляд с одного на другого, из его глаз текли крупные слезы. И плакал он не от страха или бессилия - его лицо выражало совсем другие эмоции.

- Пит, ну что ты разревелся? Ты же не Соплеус какой-нибудь! - широко ухмыльнулся Джеймс. Гарри при слове "Соплеус" передернуло, но он не решился вмешаться.

- Вы ведь... вы ведь простите меня? - Петтигрю, громко всхлипывая, закрыл руками лицо. - Правда... за то, что я сделал... я ведь этого не заслуживаю... но я готов... что угодно... если тогда вы сможете... - он говорил все бессвязнее, путаясь в мыслях и словах.

- Ну хоть на том свете до тебя что-то дошло, Хвостик! - засмеялся Сириус. - Поздновато, конечно, но, думаю, кое до кого не дойдет и там...

- Мама, - негромко позвал Гарри. Лили подошла поближе к сыну. - А ты... не видела... Люпина?

- Нет, Гарри, - Лили даже немного удивилась. - И, надеюсь, долго еще не увижу - его поезд пока что не отправился...

- Если бы я знал... О, если бы я знал, что меня ждет... - заливался слезами Петтигрю.

- Того, что сделал, не вернешь, Пит, - проговорил Джеймс.

- А... Снейпа? - это имя далось Гарри с большим усилием.

- Северус? - задумчиво переспросила Лили. - Не могу сказать... не припоминаю, - ее голос звучал как-то неуверенно.

- Питер, ну что за мелочи, в самом деле? - расхохотался над чем-то Сириус. - Ну умерли мы, но ты-то тоже умер! Если бы мы хотели отомстить тебе после смерти, мы бы вернулись призраками и преследовали тебя повсюду! - Сириус зловеще вскинул руки и взвыл замогильным голосом.

- То есть... вы... прощаете меня? - прошептал Петтигрю, сквозь слезы смотря на расплывавшуюся фигуру Сириуса.

- Конечно! Дай руку, дружище!

Питер протянул руку... Сириус неожиданно толкнул его в грудь, и Петтигрю, натолкнувшись на присевшего у него за спиной Джеймса, полетел вверх тормашками. Засмеялись не только Джеймс и Сириус, но и Гарри с Лили, и даже сам Питер. Он поднялся, и Джеймс с Сириусом с радостными криками заключили его в объятия, и даже Лили присоединилась к этому веселью.

- Я тоже прощаю тебя, Питер, - проговорил Гарри. Веселые крики смолкли, словно кто-то использовал заклинание молчания. - За то прощаю, что долг все-таки что-то для тебя значит...

- Гарри... Гарри... - только и сумел ответить Петтигрю. Его лицо светилось такой радостью, что Гарри даже отвернулся, не в силах скрыть слез.

- С возвращением, Питер, - мягко сказала Лили, дотронувшись до его руки. Все четверо снова обнялись.

- Вы останетесь со мной? - спросил Гарри.

- До самого конца, - ответил Джеймс.

- Вас никто не увидит?

- Мы - часть тебя, - сказал Сириус. - Никто больше не видит нас.

Гарри посмотрел на мать.

- Держитесь ко мне поближе, - тихо-тихо прошептал он.

запись создана: 08.08.2007 в 11:03

@темы: Fiction, Harry Potter

---

Это йа.

@темы: Public Intimacy, Pictures

---

Вычитал на форуме.

"Если младшего сына Гарри назвал Альбус Северус, то старшего - не иначе как Джеймс Сириус!" (с)

@темы: Harry Potter